Впрочем, сейчас Глебу было не до беспутного брата. Да и не до алчного тестя. Голову другое заботило. Пока воевода Самсон гонял во дворе гридней, конюший Несвитай и меченоша Ворох излагали владыке, сколько в тиборских закромах люду, коней и оружия… и выходило как-то невесело…
Не то чтобы мало, от любого другого князя оборониться достанет. Но вот от Кащея…
Здесь же был и боярин Бречислав. С большой восковой таблички он зачитывал, сколько оброку прислали осенью из тиборских весей, да сколько потребно припасов дружине на прокормление.
– А еще, княже, десять яловиц, пять боровов, сто баранов, десять ярок, пятьдесят гусей, четыреста куров, да десять утиц, – басил бородатый боярин. – Да пять пудов масла коровья, пять ведер сметаны, два ведра сливок, пятьдесят сыров кислых, пять сыров молодых, пять сыров сметанных, две тысячи яиц, да на поварню двести телег дров. Да еще конского корму: шестьсот телег сена, шестьсот четвертей овса, двадцать четвертей ячменя. Да муки яричной десять четвертей, да тысяча телег соломы ржаной, да на конюшню восемь сотен, да двадцать телег прутня тонкого…
– Соломы-то ржаной куда им столько? – сердито спросил Глеб.
– Перины набивать, княже.
– Все одно помаракуй. Выдашь восемь сотен, и будет с них. Я эту солому не рожаю.
Поднявшись с кресла, князь прошелся по палате. В хозяйстве не хватало решительно всего. За что ни возьмись – недостает. Хорошо, урожай об этом годе богатый собрали. И мор в дальних весях с наступлением морозов вроде поутих.
Хотя сами морозы только крепчают. Что-то не в духе дед Мороз этой зимой.
– Что там сегодня, есть кто? – спросил Глеб, потирая виски.
Спрашивал он о ищущих княжьей справедливости. Глеб Берендеич ежедневно выходил во двор, где судил и рядил всех, кто того желал. Судил обычно хорошо – мудро, по Правде. Недовольные бывали редко. Разве только те, кого князь к острогу приговаривал, али к казни… но этим-то с чего довольными остаться?
– Есть, княже, как не быть, – степенно ответил Бречислав. – Муж с женой повздорили, гость торговый каким-то татем обокраден, да вот еще у отца архиерея ябеда к тебе…
– Ладно, – вздохнул Глеб. – Пошли, рассужу всех, пока стол не накрыли.
Народ во дворе уже толпился. Вышел князь в парчовом синем корзно, уселся на высокий стул с подлокотниками. Обок возвысились кустодии в броне, по правую руку – чашник с подносом, чуть ниже – писарь с восковой табличкой. Где-то сзади притаился заплечных дел мастер.