Когда усну, карета превратится в тыкву, завтра на
весь день я стану в чем-то худшим, а на турнире буду простым
бойцом, и без особого таланта мне никак не выиграть! Да мне,
наверное, и одного боя не выиграть! И вообще, скорее всего, мне
надают по башке и отсеют в самом начале. Застонав, я сжал голову
руками. Можно, конечно, не засыпать, но двое суток я не
продержусь.
Особенно гадостно стало от осознания, что все это будет видеть
Настя.
Может, вообще слиться? Сказать, что получил травму, задерживая
опасных преступников?
Устыдившись собственных мыслей, я решил, что нет. Назвался
груздем — полезай в кузовок. Как будет, так будет…
Дальше додумать мне не дали вой сирены и мигание проблесковых
маячков за забором. Надо же, и минуты не прошло, а скорая уже
здесь! Стих рык мотора, донеслись голоса, я поднялся навстречу
медикам.
Появился первый мужчина, второй… Да это не медики — менты!
Кто-то услышал стрельбу и вызвал наряд. Вглядевшись в лица, я
выругался. Не просто там какие-то менты, а те, которых я уже знаю,
покровители ворья: шкет Кирилл, за ним Артурка, Пушкин… А где Шрек?
Застрял между плит? Нет, вон он плетется.
Представилась картина: вот я умираю, варюсь в котле в аду,
приходят четыре черта, один из них жирный, с мордами этих четверых.
Джабарова говорила, что займется ими, но, видимо, это дело
небыстрое, нужно собрать доказательства, да и выходные на носу —
кому охота заморачиваться перед праздниками?
Шкет окинул взглядом побоище, вытаращился на меня, и такая боль
на лице отразилась, что захотелось его обнять и по голове
погладить. Бегущей строкой по лбу промелькнуло: «Блин, один ты
везде живешь».
С одной стороны подошел Шрек, с другой — Пушкин, заломили мне
руки, повалили мордой в снег, защелкнули наручники. Я мог бы их
одним пальцем завалить, но успел сообразить, что не стоит, они не
самовольничают, а действуют по уставу: вяжем всех, по ходу дела
разберемся. А вот если начищу им морды, это такая статья, от
которой ни Ирина Тимуровна не отмажет, ни предстоящий турнир.
Караулить меня остался шкет, остальные бросились к ворам,
осмотрели их и на тех, кто мог бы, очухавшись, сбежать, надели
наручники. Кот перевернул того, кого я ударил коленом в рожу,
присвистнул:
— Ох, ни хрена себе! Нужна скорая! Тут тяжкие телесные
повреждения!