— И часто калечатся?
— А поди пойми.
Олег болтал легко и охотно, голос у него был громкий,
эмоциональный, я бы сказал, демонстративный — такое поведение
характерно скорее для подростка, чем для офицера милиции.
— И что, туда можно тупо прийти — здрасьте, вот он я, биться
хочу?
— Да не, ты что. Тебя должен порекомендовать кто-то свой. Ну,
свой для них. — Он посмотрел мне за спину и сказал тише: — Леха
идет, при нем лучше об этом не говорить.
Н-да, что такое тактичность, Олег, похоже, даже в книжках не
читал — сам ведь при друге развил эту тему.
Едва Алексей уселся, молоденькая официантка в белом переднике
принесла три шампура, тарелку с гречкой и луком и две — с румяной
жареной картошечкой, и стало не до разговора. Хотя Олег умудрялся
болтать, едва прожевывая кусок. А я думал о том, у кого же узнать
насчет беспредельных боев. Достоевского я отмел сразу, его
прихлебателей тоже. Шрек? То есть Костя-Кот? Но захочет ли он мне
помогать? Ну, за спрос денег не берут, к тому же в четверке Кирилла
он самый нормальный, старается, чтобы все по справедливости
было.
— Эх, сейчас бы водочки замороженной под такую закусь! —
мечтательно протянул Олег. — Что скажешь, товарищ капитан?
Я думал, что оба спортсмена-милиционера режимят, ведь турнир на
носу, да и у такого тренера, как Лев Витаутович, не забалуешь, но,
вопреки моим ожиданиям, Алексей согласился.
— А давай! Завтра все равно выходной, Витаутыч пробил нам
отгулы, тренировки нет, думаю, грамм по сто можно смело! — Он
поднял руку и крикнул: — Девушка, погодите, не убегайте!
Организуйте нам графинчик «Столичной» да огурчиков соленых, а?
— Конечно, — откликнулась официантка, улыбаясь.
— Я пас, мужики, — предупредил я, вгрызаясь в истекающее соком
мясо.
— С хрена ли? — изумился Алексей. — Мы тут за тебя, понимаешь,
задницы подставляем, Тырина из теплой постельки вытаскиваем,
проводим профилактические беседы со свидетелем и подозреваемыми, а
ты пас? Охренел, Саня?
После такого отказываться было совсем неудобно. Не
по-товарищески.
Стоит признать, что тело мое к алкоголю совсем не приспособлено.
Это показал и тот вечер с Настей, и вот сейчас — посиделки в
шашлычной.
Опрокинув первую рюмку, я поморщился. Вкусовые рецепторы нового
тела работали на полную, от вкуса водки чуть не стошнило, а когда
она опустилась по пищеводу в желудок, лицо обдало жаром.