— В какой?
Спина от напряжения окаменела и разболелась, я поерзал в кресле,
принимая более удобное положение. Вроде допрашивать меня Витаутович
не собирается, сдавать кому-то — тоже. Но темнит тренер.
Догадывается о чем-то и темнит.
— А черт его знает, — ответил он. — Главное, они остались в
Системе. А в какую именно структуру боец попадет, уже не от него
зависит, а от тех, кто этих ребят в Москве между собой делит.
— Вас тоже так поделили?
— Меня — нет. Стар я уже был, когда это затеяли. Но пара моих
учеников пошла далеко и нет-нет весточки шлет. Открытки без
обратного адреса, например. «Комо восе эста, Витаутыч?» —
спрашивает. Сечешь?
— Португальский?
— А на открытке той — статуя Христа-Искупителя в
Рио-де-Жанейро.
— Из Бразилии пишет, значит. И пропускают весточки-то?
— Пропускают, чего б не пропустить? А я уже по почерку знаю —
Витек пишет. Значит, жив-здоров. И служит, стало быть, на благо
Родины там, с другой стороны шарика. А еще года три-четыре назад,
как и ты, тайком от меня пошел в «мясо» и победил. — Лев Витаутович
тяжело вздохнул. — Но это хороший расклад. То самое
«во-первых».
— А во-вторых?
— А во-вторых, тоже отбор. Отрицательный. Всякую агрессивную
шелупонь нужно отсеивать и сделать так, чтобы они не грабили мирных
прохожих ради ста рублей, а шли в «мясо».
— А чем беспредельные бои отличаются от того турнира, что
пройдет завтра?
Лев Витаутович сделал очень удивленное лицо, всем своим видом
показывая, что я ляпнул глупость. И снова было не разобрать, чего
он хочет.
— Тем, что это спорт. А в спорте есть правила и судьи.
— Бои без правил, а правила есть? — усмехнулся я.
— А то, — хмыкнул Лев Витаутович. — Мы же не звери какие. Завтра
вы друг друга на ринге поубиваете, а мне потом кого
тренировать?
Он потянулся, хрустнул суставами, потом сказал, вставая:
— Ладно, пора тебе, Саня, пока магазины не закрылись. Ты вроде
шмоток хотел прикупить?
Я тоже собрался встать, даже приподнялся, но вернул себя в
кресло.
— Ага. Только один вопрос, Лев Витаутович. Или даже два.
Можно?
На самом деле их в голове была сотня. Например, почему Семьи не
скинут Горского, раз их главы такие одаренные? Почему он закрывает
глаза на их беспредел? Какие между ними договоренности? Но мне
шестое чувство подсказывало: нельзя об этом спрашивать, да и вряд
ли Витаутович о таком знает.