Против выступал только юный пацан Саня, который не хотел
начинать жизнь с трусости и лжи. Что-то гаденькое пряталось в этих
разумных мыслях. Запиской застращали? Припугнули «большими людьми»?
Поманили миллионом?
Звягинцев предложил компромисс: рано об этом думать, вот если
появится парламентер от «больших людей» — кто-то живой и весомый,
тогда и стоит вернуться к этому вопросу…
К месту я приехал без шести минут семь и издали увидел фигуру
какого-то парня. Он топтался на месте, дул на руки в перчатках… да
это не парень, а Лев Витаутович! Но почему он здесь, а не внутри?
Ключи забыл? Впрочем, тренер показался мне человеком странным, даже
не от мира сего, и пути его для моего неокрепшего разума были
неисповедимы.
Расплатившись с таксистом, я направился к Витаутовичу. Заметив
меня, он приосанился, вытянулся, как хищник, завидевший жертву.
— Доброе утро, Лев Витаутович! — Я пожал руку в перчатке. — А
почему вы здесь?
— Очевидно, потому же, почему и ты, — ответил он, ненадолго
вогнав меня в ступор.
В темноте сверкнули два оранжевых глаза автомобиля. Мне
подумалось, что в этом мире стоило появиться только потому, что тут
нет светодиодных фар. Едешь — и глаза не выжигает встречным
светом.
Из такси вылезли Олег и Леша, быстренько поздоровались с
Витаутовичем и подошли ко мне.
— Ну, ты ваще красавец! — выдохнул Олег вместе с облачком
пара.
— С чего бы тебя так вдруг обрадовала моя внешность? — удивился
я.
— Беру все слова назад, братишка. Все, что я сказал про то, что
ты выскочка! Выскочка на беспредельных боях не победит!
Ага, узнали про мой подвиг. Ну, тогда понятно.
— Я чего-то не знаю? — поинтересовался Алексей.
Олег взахлеб начал рассказывать ему, как я победил, причем с
такими приукрашенными подробностями, что засмущал меня напрочь.
Тем временем Лев Витаутович повел нас за угол, проводил к
другому входу. Щелкнув замком, он открыл служебную дверь в
спорткомплекс. Мы отряхнули снег с обуви и пошли за тренером по
темному коридору.
— И в финале молдаванин, чемпион республики, против него вышел,
а Саня такой ему: ща нос сломаю! — возбужденный голос Олега
отражался эхом от скрывающихся в темноте стен. — И тот сам сдался.
И Сане сто тыщ выдали призовыми, теперь он нас хочет в «Ласточку»
сводить, да, Санек?
— Ну ты, Олежка, и балабол, — проворчал Витаутович уже внутри
здания, щелкнул выключателем. — Не было такого.