Итак, Кораблинский район возопил. «Благодетель и радетель» его спасовал. Большая все-таки сила общественное мнение. Урок для людей, думается, не прошел даром. Для людей – но не для Михаила Павловича. Он, бывший политработник армии, разбитой вдребезги демократами импортного разлива, знал: брань на вороту не виснет.
Знает Дока Михаил и следующую циничную мудрость: «Стыд – не дым, глава не выест». Слово «стыд», разумеется, не из арсенала нравственных понятий забронзовевшего главного чинуши Кораблинского района. Стыд предполагает очищение, а когда его нет, бал правит лицемерие, что в божественных текстах определяется как смертный грех.
Суда божеского Михаил, по всей видимости, не боится, а мирской суд – во всяком случае в Кораблино – у него под каблуком. И потому «ничтоже сумняшеся» господин Липатов продолжает действовать согласно принципам своего крестного, вероятно, отца – Анатолия Чубайса: «Больше наглости».
Кораблинский район, вообще-то, населяют сельские жители или выходцы из села. А селяне – люди природы, нагло-то действовать надо умеючи. Михаил умеет. Вот, скажем, бабушка из заброшенной деревни обратилась к Кораблинскому начальнику со своей бедой: «старый самовар прохудился, не в чем кипяток вскипятить». Ну, как тут не проявить себя радеющим за благо земляков. Он дарит бабушке электрический чайник. Лизоблюды из местных СМИ с разных ракурсов запечатлеют сей «судьбоносный для района акт «беспримерной» щедрости.
А счастливо – околпаченной бабушке еще предстоит понять, что траты на электроэнергию у нее с сего дня неизмеримо возрастут, как возрастет и пожароопасность дома: проводка-то никуда не годная.
Примерно по вышеозначенной причине всего лишь два года назад сгорело в селе Лисуново немного немало – 25 домов.
Погорельцев приходилось теперь встречать часто на обочинах Кораблинского рынка, на солнцепеке: продают подножные ягоды, зелень – тем и живут.
– Не обирают вас рэкетиры, – довелось поинтересоваться.
– А что с нас взять? Вон, с тех, кто под рыночной крышей сидит, – по триста рублей дерут.
– Мазурики, – возмутились, было, мы.
– Ну, что вы, что вы, – закрестились сердобольные тетеньки. – Какие мазурики? Работники рынка они. Все с благословения Михаила Павловича работают.
За «благословение», надо полагать, Михаил, имеет кое-что. Иначе бы на что он бабушке чайник купил. Не на свои же кровные.