Начнем с того, что отец Доминик мне солгал. Голова, после
скоростного обучения латыни, болела не один день, как он обещал, а
два. Жуткая, абсолютно непобедимая боль, по сравнению с которой
самое страшное похмелье покажется лёгкой мигренью. Я просто лежал
пластом, а когда накапливалось немного сил, тратил их на тихое
поскуливание.
Даже спать толком не удавалось: периоды наполненного болью
бодрствования, сменялись короткими провалами в бессознательное, где
мозг, возмущенный форсированным методом обучения, порождал чудовищ
и формы составления предложений на мёртвом языке. Все эти
аффиксации, словосложения, отглагольные существительные… В общем,
Si tu vales, bene est. Ego valeo. [Если ты здоров — хорошо, я
здоров (лат.) — устойчивая фраза в начале писем римлян]
Утром третьего дня, после применения мнемонического заклинания,
я проснулся свежим, бодрым и отдохнувшим. Будто и не было
двухдневного кошмара. Тут же потянулся к одной из оставленных отцом
Домиником книге, раскрыл её наугад и, совершенно не смущаясь
латиницы, прочитал:
“И вот будто прорубил кто окно из мира вещного. И в том
отверстии увидел я Зверя о семи головах, и каждая из голов тех
изрыгала пламя разных цветов”.
Усмехнулся, подумав о том, как тяжко приходилось пророкам в
шестнадцатом веке понимать и классифицировать свои видения, и
закрыл книгу. Методика отца Доминика сработала.
Не сразу я сообразил, что путаница с языками, которую мне
предрекали — не настолько безобидный побочный эффект. До сих пор я
не вполне понимал на каком языке говорю: на русском или на латыни?
Хорошо ещё мои тюремщики прекрасно понимали и тот, и другой.
Некоторые сложности возникли там, где я никак их не ждал. В
пометках, которые я оставлял на листе бумаги. Вот заинтересовал
меня, к примеру, способ вхождения в поле некоего пророка, жившего
двести лет назад, и сделал пометку “попробовать”. Только написал
это на латыни, а не на родном великом и могучем. Эдак, придётся
записку на волю писать — не поймут ведь! Магистр же в ответ на моё
беспокойство пообещал, что и это скоро пройдёт. Побочный эффект,
который именно у меня почему-то держался очень долго.
Как я понял, старикан просто слил мне в голову всё своё знание
латыни. Все годы обучения и практики — сжатым заархивированным
пакетом. И сейчас он распаковывался, прописывался в реестрах памяти
и конфликтовал с ранее подключенными языковыми модулями. Такое вот
магическое гипнопрограммирование. Болезненно — не отнять, но зато
язык латинян я познал сразу и вдруг. Мог не только свободно читать
классические тексты, но и щегольнуть мудрёной фразой из культурного
наследия римских философов, причём с отличным произношением, а не
студенческим “Квод лисед йови, нон лисед бови”.