Дальневосточная политика всегда была взвешенной и осторожной.
Вилась змеиным следом по мокрому песку, лесной тропинкой плутала по
непроходимым дубравам. Пряталась за улыбками, дорогими подарками и
вынужденными компромиссами. Но не была и беззубой — русским князьям
всегда было чем ответить “потерявшим берега” соседям.
— Переговоры опять? — хабаровский князь задал вопрос, отлично
скрывая отвращение к упоминаемому предмету. Но недостаточно, чтобы
этого не заметил Поярков.
— Ну зачем же сразу, Борис Ерофеевич! У нас, насколько я
понимаю, производство чёрной металлургии в этом году совсем
снизилось?
— И насколько сильно? — понятливо подхватил Невельской.
— Процентов на пятнадцать, не меньше.
— Да и с цветной — беда! — включился и Хабаров.
— Неужто опять цены придётся повышать?
— Да и сроки поставок к чертям полетят!
— Без выражений, Борис Ерофеевич.
— Прости, Николай Олегович. Я просто представил удар по рынку
ценных бумаг…
— Это да! — посмаковал Поярков размеры потерянной прибыли
держателей этих самых акций в Киото. Даже лицо нихонского тэнно
вообразил на краткий миг, оскалённое и гневное. В груди сразу
потеплело. — Но не рублем единым, как говорится, жив человек.
— Финансовый удар нихонцы выдержат без труда, — прикрыв глаза
сообщил Хабаров, явно прокручивая в уме сводки и котировки.
— Ну, если он будет один, то да. У тебя, Алексей, старший,
кажется, в силу входит?
Долго знающие друг друга мужчины с полуслова понимали
невысказанное.
— Беда просто с контролем! — Невельской очень натурально
изобразил скорбь от того, что никак не может научить сына
удерживать родовую силу без последствий для окружающих стран.
— Как бы до Сахалина волна не дошла.
— Как раз собирался его на море взять.
— Там, конечно, на том Сахалине, деревеньки одни…
— Весь ущерб возместим.
— Да и о поездке в газеты бы дал заметку. Может, всё-таки,
сделают выводы заранее.
Из всех аспектов царского дара, Хляби считался самым
экологически безопасным, правда и самым ограниченным в области
применения. Для того, чтобы морская волна поднялась и ударила по
берегу, требовалось, что очевидно, море. Зато земля, вычищенная от
людей и их построек тысячами тонн ревущей воды, не страдала.
Дождись когда высохнет и заселяйся — никаких последствий, если
сравнивать с той же Шестой казнью.
Нихонский Сахалин, конечно, заселять никто не собирался. Да и
кто бы вкладывал деньги в буферную зону с русскими землями? Оно и
хорошо, вряд ли больше пары сотен человек пострадает. А может и
вовсе дойдёт до тэнно послание? Тогда и умирать никому не придется.
Разве что парочке бестолковых аналитиков, которые неверно оценили
порог терпимости дальневосточных князей.