«Филин… И именно у ворот… Сучье вымя!» - выругался Брис.
Конечно, это был дурной знак. Дурной и очень несвоевременный.
Рейнджер вытащил из мешочка щепотку соли, освещенной жрецами
Архора, бросил под ноги и, не оглядываясь, пошел к приоткрытым
воротам. Железные черепа на решетке жутко скалились в темноте,
виноградные лозы изгибались змеями.
Тихо Голаф поднялся к гробнице либийца, отмеченной округлой
каменной плитой. Северная часть кладбища отсюда была, как на
ладони. В лунном свете глиняные статуйки у изголовий могил, серые и
уродливые, казались нестройным воинством архаэсских гномов. Черный
ночной ветер шевелил украдкой кусты, от подлеска, сходящего к реке,
ползли бледные волокна тумана. Вонзив меч в землю, рейнджер присел
на корточки. Разрытая могила зияла всего в десятке шагов. Трупник
обязательно придет. Обязательно. Чтобы достать из гроба мертвеца,
которого не успел вытащить вчера. Придет тихо, беззвучно, лишь
скроется за горизонтом светлая Эта, и красное Око Маро взойдет на
востоке.
Голаф расслабился, положив тяжелые ладони на рукоять меча и
слушая, как сила земли текла по лезвию в его руки, а сердце толкало
похожую на ртуть кровь. Когда он снова поднял веки, звезда злой
богини уже появилась над аркой ворот. «Пора бы», - подумал он,
вытащил меч, положил себе на колени. Крыло летучей мыши чиркнуло
лунный диск, и сразу подул ветер от подлеска, скрывавшего глубокие
ямы, норы, пополз по траве, по дорожкам между надгробий.
Тварь появилась неожиданно, будто из-под земли. Словно сама
земля, одетая в бархатно-черный плащ смерти. Густой тенью
скользнула меж статуэток-надгробий и остановилась у разрытой
могилы. Лапы с длинными когтями углубились в грунт со сноровкой
крота. Голаф не спешил – нужно было дождаться, когда трупник
вскроет гроб, и вонь гниющей плоти опьянит его. Едва послышался
хруст досок, рейнджер вскочил, перехватив по-вильсски меч – лезвием
к локтю, быстро и бесшумно бросился вниз. Здесь было совсем темно –
кусты столетника, нависавшие над крутым спуском, заслоняли луну.
Брис ударил почти наугад – вспорол клинком воздух.
Трупник был справа, и рейнджер наткнулся на горку рыхлой земли.
Красные глаза, как жуткое отражение Маро, светились в двух шагах.
Приторно до тошноты смердело мертвечиной.
Голаф попятился, оскользаясь на прелых останках гроба,
перехватив меч лезвием вверх. Черные изогнутые когти мелькнули
возле лица – он уклонился, отпрыгнул, чувствуя под пятками
кисельную мякоть покойника. Откуда-то послышался хруст веток, и
вдруг стало светлее. Тонкие тени червями шевельнулись на глине.
Наверх! Скорее наверх! – глотком свежего воздуха, пришла мысль.
Голаф полоснул мечом, срывая лоскут кожи с толстой черной шеи, и в
два прыжка поднялся по скату. Над гробницей либийца повис
светящийся шар, похожий на каплю луны, рядом стояла Астра Пэй.