Из-под тёмного полога донеслись тихие, но довольно отчётливые звуки. Кто-то нервно ёрзал там, шурша усыпавшей землю хвоей. Ветви вздрогнули, в сумраке пискнули тонким голосом.
Я резко дёрнулся назад, нырнувшая под ноги мёртвая ветка пронзительно щёлкнула. Понявший, что его раскрыли, человек зарычал, ветки рвануло раз, два, они рывком отскочили в стороны, выпуская на дорогу мужчину с перекошенным от страха и ярости лицом. В мою сторону смотрел старый охотничий двуствольный обрез. Я не успел шевельнуться, как ружьё плюнуло огнём из обоих стволов.
Конец наступил неожиданно и как-то буднично. Нет, конечно, все предпосылки для него создавались неутомимыми руками правительств уже долго, и так упорно, что ни у кого, кроме самых оголтелых, не оставалось никаких сомнений: ещё немного, и этот гнойник рванёт. Но никто не мог поверить, что всё случится так просто. Все ожидали чего-то киношно-космического, предельно серьёзных и неумолимых говорящих голов в телевизоре, потрясывания потенциалом, в общем, какой-то подготовительный антураж. Но ничего подобного не случилось. Только короткий скрип люков вышедшей на боевые позиции подводной лодки – как сигнал к началу конца.
Меня в тот день выписали из Института травматологии. Серые осенние улицы залиты слишком ярким для меня светом. Под ногами хлюпают жёлтые от палой листвы лужи. Мимо несутся озабоченные лица. Бесконечный поток машин на проспекте. Отчего-то остро захотелось уйти отсюда. За пару месяцев я успел отвыкнуть от больших скоплений людей. От всей этой шумной, находящейся в постоянном движении толпы становилось как-то не по себе. В глазах рябило, я прикрыл их рукой.
Стараясь избавиться от наваждения, я нырнул в подземный переход. Народу и здесь хватало, откуда-то издалека донёсся тревожный вой сирен. Не знаю, отчего я не придал ему значения. Встал у стены, в спину через тонкую джинсу куртки упёрлось острое. Я развернулся, на глаза попалась торчащая из-под отколотой плитки острая ржавая проволока. Вдруг – яркая вспышка, на стене передо мной внезапно – две тени, через мгновение утонувшие в сгустившемся мраке. Последнее мгновение перед тем, как наступила тьма, отпечаталось резкой угловатой картиной: провалы теней на фоне настолько яркого света, что в какой-то момент он перестал отличаться от тьмы. В ушах пронзительно зазвенело.