– Я уже понял, что тебя мучают кошмары. А вернуть-то что я тебе должен?
Я пожала плечами, присосавшись к горлышку.
– Разве не понятно? Кота. Он мой. Я думала, что он героически погиб под колёсами какого-то урода, но котик жив, и он у тебя. Отдай мне его, пожалуйста.
– А напилась так на поминках?
Я кивнула.
– Не молода ли алкоголем баловаться? Куда только родители твои смотрят!
– Я живу одна, и, если честно, не пью. У меня какого-то фермента в организме не хватает. В общем, пятьдесят грамм водки отправили меня в нокаут. ― Я махнула рукой и чуть не свалилась со стула.
– А потом ты очухалась и решила догнаться?
– Ага. Мне было так плохо, та-а-ак-ик плохо. Кошмар ― единственное, что у меня есть. Хотя нет, ещё скалярия Марфа, но она такая… такая… неразговорчивая…
– Ясно. Где живёшь?
– Ну, там всё перекопано. Надо обойти немного, потом направо или налево.
– Адрес помнишь? Номер дома, квартиру?
– Я что, сумасшедшая? Естественно. Дом тринадцать, квартира двадцать три.
– Хорошо. Сейчас мы возьмём твоего кота, и я провожу тебя.
– Правда? ― я спрыгнула со стула и пошатнулась. ― Ой, а как мой Кошмар вообще у тебя оказался?
Мужчина пожал плечами.
– Домой ехал. А это бегемот шмыг под колёса. Я еле затормозить успел, но хвост переехал.
– Да? Так этим уродом был ты? А Римма Алексеевна сказала, что насмерть… что труп умчался прятать.
Похититель котов в первый раз улыбнулся. Боже! Он сразу преобразился в моих глазах.
– Твой кот упал в обморок. Я не знал, что с ним, поэтому повёз в клинику, к специалистам.
При упоминании клиники, я нахмурилась.
– Ты уверен, что ему там ничего лишнего не отрезали?
– Не понял.
– Ну, того самого. Васька по ночам песни петь начал, так соседи решили нас либо выписать из дома, либо стери-лизо-лизовать.
Мужчина рассмеялся.
– Вас? Ты тоже поёшь по ночам?
Я надулась.
– Ладно, извини. Пойдём. Кстати, я Эдик.
Васька подбежал к мужчине и великодушно разрешил оторвать своё холёное тело от пола. Но ко мне кот идти решительно не хотел. Когда атлет уже развернулся, чтобы передать тушу из рук в руки, случилось непоправимое. Оттолкнувшись от голого живота хозяина квартиры, моё персональное чудовище совершило головокружительный прыжок и забилось в угол, гневно сверкая глазами. Я с ужасом увидела, что на загорелой коже, обтягивающей кубики пресса, появились две кровоточащие царапины.