Щеки у меня покраснели.
– Давай, – повторил я.
5
– Здесь, – сказал Геррик, оглядывая кишащий прохожими солнечный Невский. – Здесь, вон – в тот дом, вторая парадная…
Он, указывая, незаметно повел подбородком.
Я тоже бросил осторожный взгляд вправо и влево.
Кажется, все было спокойно.
В трамвае, которым мы сюда добирались, Геррика, к счастью, никто не оскорбил. Его, правда, толкали спинами и согнутыми локтями, затолкали в конце концов в самый угол, прижав к поручням. Но, по-видимому, это он не воспринимал как оскорбление. И сейчас, стоя на углу Невского и Садовой, мы тоже, вероятно, не выделялись. Любопытствующих глаз я, во всяком случае, не ощущал. Лишь охранник в пятнистой форме у дверей крупного универмага посмотрел на нас, скорее всего по обязанности, и отвернулся.
Внимания мы не привлекали
И все равно мне это не слишком нравилось.
– Другого места найти не могли? – спросил я. – Посмотри: сколько народу…
– Это не я выбирал, – объяснил Геррик. – Квартирьеры наши считали, что здесь будет лучше. У них свои требования к проживанию. К тому же далеко не любое место подходит. Существуют мертвые зоны, в них переход невозможен. – Он поправил плащ на сгибе руки, скрывающий неизменный меч. – Ну что, пошли?
Тут же у тротуара затормозила машина, обтекаемая, как жук, с затененными стеклами, и оттуда вывалились несколько крепких парней, наподобие того, что пристал к нам вчера в магазине: коротко стриженные, в свободных спортивных костюмах, стянутых шнурками по поясу.
Передний сказал коротко:
– Фуфло на фуфло. И чтобы мне – без гармидера…
– А повыпендриваться? – спросил кто-то с нехорошим смешком.
– Зачем тебе повыпендриваться?
– А чтобы знали…
– Обойдешься, – сказал первый парень.
Плотной деловой группой они двинулись в торговый подвальчик. Мне показалось, что там сразу же наступила нехорошая тишина. Такая тишина обычно заканчивается криками и оживленной стрельбой. Впрочем, парням от этого – одно удовольствие. Интересно, откуда они только повылезали? Какая-то совершенно новая раса людей.
– Пошли-пошли… – поторопил меня Геррик.
Мы остановились у двери, почти сливающейся с проеденными копотью стенами, Геррик, прильнув вплотную, набрал код на запыленном замке, и сразу же сумрак, напитанный кошачьими запахами, охватил нас со всех сторон. Все-таки удивительное явление – наша страна. Вот Невский, вылощенный до блеска, слепящий витринами, с шатающимися по нему туристами, и тут же, буквально в двух шагах, – кислая кошачья вонь, разбитые лампочки, перила, с которых содрана деревянная облицовка. Никогда этого не понимал.