Одно, но горькое, воспоминание
Порою скрытно тиранит мою душу:
Тот детский дом, то детское терзание…
Я неприятие его в себе тушу.
Когда в сорок втором я маму потерял,
Соседка наша отвела меня туда.
Я разве толком тогда что-то сознавал,
Какие меня ждут там люди, жизнь, среда?
Но вскоре очутился я в одной семье.
В Москве прошло тогда постановление –
Сирот войны брать на усыновление.
И был патриотический почин в Москве.
И мужа этого семейства я не знал.
Мой «новый папа» был славный русский летчик.
А вот с его женой я много бед познал…
Но в моей жизни включился новый счетчик.
Из странствий вдруг приехала моя родня –
Сестра родная бати убиенного.
Она взяла из дома детского меня:
Голодного, раздетого, смиренного.
Как больно временами это вспоминать.
Прошло так много долгих и счастливых лет.
Я был бы может Иванов сейчас, как знать?
Но бог есть, это не случилось – к счастью, нет.