Иисус завершил притчу вопросом законнику, кто из троих шедших мимо поистине стал ближним попавшемуся разбойникам. Ответ был очевидным – тот, кто проявил милосердие, – самарянин[184]. А единоплеменники раненого, священник и левит, вероятно, не будучи бессердечными, считали самым главным исполнение религиозных обрядов. Прикосновение к мертвому телу влекло за собой ритуальное осквернение, и, боясь этого, священник и левит предпочли пройти мимо. Иисус же дал понять, что бескорыстная помощь человеку – это тоже служение Богу, ничуть не менее значимое, чем храмовый ритуал. Притча раскрывает, что не стоит перед исполнением важнейшей заповеди оценивать, является ли данный человек ближним или нет, но, по примеру самарянина, нужно стараться самому стать ближним для всех тех, кто нуждается в милосердии[185].
Еще более ярко эти идеи отображены в притче о Суде[186] (Мф 25:31–46). В ней изображается последний Суд над человечеством, который Бог Отец «отдал Сыну» (Ин 5:22). Когда перед прославленным Христом предстанут все народы, Он отделит «овец» от «козлов» – то есть наследующих Царствие Божие от идущих в мучения. И критерием этого разделения будет не что иное, как деятельное милосердие к ближним. Господь Иисус Христос скажет наследникам Царствия: «Алкал Я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня… был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне».
Иисус поясняет им далее, чтó Он имеет в виду: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40). Таким образом, Сам Сын Божий отождествляет Себя с каждым нуждающимся. Непостижимым образом, оказывая бескорыстную помощь любому человеку, мы оказываем ее Самому Христу.