После такого ответа обвинявшие задумались и, обличаемые совестью, стали медленно расходиться. Когда женщина оказалась перед Иисусом одна, Он сказал: «Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя? И Я не осуждаю тебя, иди, и впредь не греши» (Ин 8:10–11). Тем самым Иисус Христос дал согрешившей женщине шанс начать новую жизнь, а обвинителей побудил вместо негодования при виде чужих грехов обратиться к собственной душе, понять свое несовершенство.
Фарисеи, приведшие нарушившую Закон женщину, собирались предать ее публичному позору, но для них не менее важно было использовать этот случай, чтобы искусить Иисуса. Но Христос неожиданно перевел заданный ими вопрос в иную плоскость: из области юридической – в нравственную. Сказав всего несколько слов, Христос совершил переворот и в душе согрешившей женщины, и в сердцах фарисеев.
Последний вопрос задал фарисеям Сам Иисус. Он спросил, от кого происходит Мессия, и ему ответили – от Давида (в соответствии с пророчествами и псалмами). Но Христос указал на свидетельство псалма, восходящего к Давиду, где псалмопевец называет Мессию своим «Господом», владыкой: «Сказал Господь Господу Моему: сядь одесную Меня» (Пс 109:1), и прокомментировал: «Если Давид называет Его Господом, какой же Он сын ему?» (Мф 22:45).
Этим Иисус Христос подчеркнул, что невозможно видеть в Мессии только лишь «сына Давидова». В Писании сказано, что Мессия «по плоти» должен произойти из рода Давидова, но глубоко понимающий Писание может прочесть в нем и то, что Мессия – гораздо выше царя Давида, Он – Сын Бога, сидящий по правую руку от престола Божия. Больше Иисуса уже не осмеливались ни о чем спрашивать.