Святитель Григорий Богослов
* * *
Только любящий Христа в самой любви к возлюбленному почерпает для себя красоту; и блажен, кто приемлет.
Святитель Григорий Богослов
* * *
Я люблю Христа, не знаю меры в этой любви и хвалюсь ею, увеселяюсь славой мучеников, восхищаюсь кровью подвижников, подвиги и победы других для меня венцы: столько предвосхищаю себе славы, так усваиваю себе заслуги!
Святитель Григорий Богослов
* * *
Что же, любя Тебя, люблю я? Не телесную красоту, не временную прелесть, не сияние вот этого света, столь милого для глаз, не сладкие мелодии всяких песен, не благоухание цветов, мазей и курений, не манну и мед, не члены, приятные земным объятиям, – не это люблю я, любя Бога моего. И, однако, я люблю некий свет и некий голос, некий аромат и некую пищу и некие объятия, – когда люблю Бога моего; это свет, голос, аромат, пища, объятия внутреннего моего человека – там, где душе моей сияет свет, который не ограничен пространством, где звучит голос, который время не заставит умолкнуть, где разлит аромат, который не развеет ветром, где пища не теряет вкуса при сытости, где объятия не размыкаются от пресыщения. Вот что люблю я, любя Бога моего.
Блаженный Августин (IV–V вв.)
* * *
Ничто не служит столь великим доказательством человеколюбия Божия – ни небо, ни моря, ни земля, ни сотворение всего сущего из ничего, ни все прочее, как Любовь к Богу.
Святитель Иоанн Златоуст (IV–V вв.)
* * *
Возлюбим Господа по мере сил своих, отдадим все из любви к Нему – и душу, и имущество, и славу, и все прочее с радостью, с готовностью, с усердием, не считая это полезным для Него, но для нас самих. Таков действительно закон любви: любящие считают счастьем для себя, когда страдают за любимых.
Святитель Иоанн Златоуст
* * *
И духовное действие может причинить великий вред, когда совершается не для Бога; напротив, и житейское дело может принести великую пользу тому, кто совершает его из любви к Богу.
Святитель Иоанн Златоуст
* * *
Когда кто воспламенится любовью к Богу, то уже не хочет более смотреть на предметы, подлежащие зрению телесному, но, имея у себя другие очи, то есть очи веры, постоянно устремляет ум свой к небесным предметам, их созерцает и, ходя по земле, делает все так, как будто живет на небе, не встречая ни в чем человеческом препятствия к подвигам добродетели.