– Для консула у него слишком непомерные аппетиты, больше
подходящие такой державе, как Англия, коя может диктовать свои
условия. – Тихо, но твёрдо ответила я. – Не пройдёт и года, он из
консула превратится в короля.
За столом воцарилась буквально мёртвая тишина. Лишь с другого
конца слышался негромкий разговор и перезвон бокалов. Но скоро и
там затихло. На меня смотрели все. Вот чёрт! Язык мой, враг мой! Но
как здесь было промолчать? Если бы кто-то в 1803 году знал, к чему
приведёт заигрывание Наполеона с властью, которая ему досталась…
Да, прав мой научный руководитель, куда мне крупные и серьёзные
проекты. Я же всю историю перепишу, а старшим коллегам потом
разгребай.
Император пристально меня осматривал, но понять, что он думает
на самом деле, было невозможно.
– Скажите, Вера Павловна, чьи же сюиты Вы нынче нам играли? –
Послышался мягкий голос слева от меня. Голицын в буквальном смысле
слова спасал меня, переводя разговор с острой темы. В это мгновение
я была ему бесконечно благодарна. А столовая будто снова ожила,
донеслись шепотки, прислуга начала разносить горячее.
– Мои. – Я скромно опустила глаза в тарелку, которая как раз
приземлилась передо мной с куском рыбы в подливе. Да простит меня
Эдвард Григ!
– Нет слов! – Вздохнул Александр Павлович, кажется, вполне
искренне. – Вам надо развивать свой талант! Пётр Александрович, Вы
хотели скрыть от нас эдакий бриллиант? – Император погрозил
генерал-губернатору пальцем. – Сможете ли Вы обеспечить нашей
талантливой музе условия? Ей необходимо много заниматься.
– Невозможно, Ваше Величество. – Слово взяла генеральша. – Вы
верно знаете, маленьким детям надобно как можно больше спать, а
звук клавесина день и ночь не пойдёт им на пользу.
Я стрельнула глазами в сторону генеральши. Всё, теперь жить она
мне не даст. Но я знала на что шла…
– Да, Вы правы. Дети – самое ценное, что у нас есть. – При этих
словах на лице императора мелькнула смутная тень печали. Но он живо
нашёлся. – Ох, я знаю. Сергей Александрович, дозволите учиться у
Вас Вере Павловне?
– Ваше Величество… – Голицын в ответ нахмурился, уже собирался
заспорить.
– Между прочим, граф очень привечает дарования. Например, ныне у
него живёт молодой человек, чрезвычайно увлекается естественными
науками и делает огромные успехи. – Упомянутый граф хмурился ещё
больше. Еему эта идея не была по душе совершенно, и он уже пожалел,
что избавил меня от гнева государя. – Сыщется у Вас клавесин?