Прежде чем я успела открыть рот, Фёдор Алексеевич как ошпаренный
выскочил из кустов, оставив меня ошеломлённую и недовольную наедине
со своими картинками.
Утром за завтраком Мария Алексеевна, с которой у нас была
объявлена холодная война, уронила как будто между прочим:
– Что же Вы будете делать с Толстым, Пётр Александрович? – Я
навострила уши. Судя по кинутому на меня многочисленному взгляду,
разговор предназначался для одного зрителя.
– А что я, по-вашему, должен с ним сделать? – Поморщился
губернатор, даже не оторвав взгляда от своей газеты.
– Ну как же! Всё же дуэль! – Возмутилась генеральша.
– Фёдор Алексеевич участвовал в дуэли? – Тут уж не выдержала я.
Сердце сжалось в тревоге за порывистого поручика.
– Не в первый раз. – Пётр Александрович сложил газету и
недовольно сначала посмотрел на жену, потом на меня. – Вам не
следует тревожиться, Вера Павловна. Толстой хоть и дальний мне
родственник, но совсем другой. Дуэлянт, транжира…
– И бабник. – Вставила свои пять копеек Мария Алексеевна.
Генерал снова поморщился.
– Одним словом, таковых людей может исправить только достойное
наказание. Пока поручик отправляется на гауптвахту, но, скорее
всего, он будет уволен из гвардии. Или разжалован в рядовые. Это
вопрос времени.
Так вот что делал Толстой вчера перед домом губернатора! Он
пришёл проститься. Чувства у меня были на этот счёт смешанные:
досада, тревога. Глупый мальчишка. Впрочем, главное, чтобы Фёдор
Алексеевич остался жив.
В этот день наше настроение с Сергеем Александрович оказалось
поразительно схожим. Я всё размышляла о поручике, искренне надеясь,
что этот дурень не ранен, и возможно было ли ему послать хотя бы
записку?
Но даже бесконечная тревога за поручика не укрыла от меня того
факта, что сегодня граф был совершенно иным. Он встретил меня в
гостиной, ещё мрачнее, чем обычно. Весь всклокоченный, будто только
проснулся или не спал вовсе. В домашнем халате и восточных тапочках
с загнутым носком. Прежде я видела Голицына, одетого, с иголочки, с
безупречно уложенными волосами. Что случилось теперь? Уволился
парикмахер?
– Добрый день, мадемуазель. – Как обычно, короткий поцелуй
ладони.
– Здравствуйте, Сергей Александрович. – Я постаралась улыбнуться
как можно дружелюбнее. – Спасибо за листы.
Разлинованная стопка бумаги и карандаш лежали на клавесине.
Мужчина взглянул на них несколько рассеянно, кивнул. И хотел было
уже уйти, оставив меня наедине с музыкой. Я не стала воспринимать
его пасмурное настроение на свой счёт, тем более что мне было о чём
подумать.