Сашка осторожно кладет руку на подрагивающее плечо незнакомца.
– Слышь, мужик, – небрежно говорит он. – У тебя закурить есть?
Самоубийца поднимает голову. В его мутных, залитых слезами глазах нет ничего кроме боли и страшной, опустошающей скорби.
Он говорит вяло и тихо:
– Уйди… А то убью.
Человеку на рельсах уже нет никакого дела о того, что происходит на этом свете. Он хочет умереть. Он уже мертв… Самоубийца с тихим стуком кладет свою голову на рельс и замирает.
Сашка выбрасывает семечки. Я со страхом смотрю на своего друга. Сашка думает… Он вытирает губы широкой ладонью и строгим взглядом приказывает мне не лезть не в свое дело.
– А мы что, мешаем тебе, что ли? – спрашивает Сашка самоубийцу. – Ну, извини. Мы поезд подождем. Кажется, он должен здесь остановиться. Ты как считаешь?
Мужик больше не стонет. Хриплым и глухим голосом он еще раз обещает Сашке прихватить его с собой на тот свет.
– Да, ладно!.. – Сашка беспечно улыбается. – Тебе что, места на рельсах жалко?
Самоубийца встает. Он встает медленно, как смертельно усталый человек, но взмах его руки настолько быстр, что я едва успеваю заметить это движение. Кулак, со свистом прорезав воздух, едва не касается улыбающегося лица моего друга. Только кошачья быстрота, которая уже не раз уже спасала Сашку в, казалось бы, даже безвыходных ситуациях, позволяет ему избежать расправы и на этот раз.
Живой труп поворачивается в мою сторону.
– А тебе какого хрена здесь надо?! – кричит он.
Встретившись взглядом с затуманенными болью глазами незнакомца, я цепенею. На какое-то мгновение мне кажется, что ледяной, могильный холод касается чего-то теплого и запретного в моей груди от чего это теплое нечто вдруг превращается в мягкий, беззащитный и дрожащий от ужаса комочек. Я ничего не успеваю ответить. Мужик с силой толкает меня обоими руками в грудь. Какое-то мгновение мне удается сохранять равновесие. Затем я падаю на грудь и съезжаю по насыпи вниз. Откуда-то сверху до меня доносятся возмущенная Сашкина ругня и хриплый, злой голос незнакомца.
Я быстро карабкаюсь наверх. Еще мокрая после недавнего дождя трава скользит под ногами и когда мне, наконец, удается взобраться на прежнее место, все уже кончено. Самоубийца в прежнем положении лежит на рельсах, а присевший невдалеке от него Сашка раскуривает сигарету.