За два лекционных часа он умудрился надиктовать более десяти страниц и список дополнительной литературы для желающих еще на страницу. И это Янка еще кое-что слушала, а не записывала, щадя уставшую руку. Хорошо было Машьелису. Вредный дракончик являлся амбидекстером и с равным успехом использовал для конспектирования обе руки. Причем завидовала о Либеларо не только напарница. Даже прилежные Юнина с Ольсой частенько поглядывали на парня с откровенной завистью.
Из пещеры студенты выползали, полностью проникнувшись гоблинской атмосферой, со сведенными пальцами и бурчащими от голода животами.
– Обед! – мечтательно, таким тоном впору произносить имя возлюбленной, протянул Хагорсон, потягиваясь всем мощным телом.
– И не говори, я готов силаторха вместе с половником сожрать, – поддакнул Картен.
– Они ядовитые, – с насмешливым фырком бросила через плечо Ириаль.
– Половники? – испугался Машьелис.
– Силаторхи, – процедила вампирша, сморщив хорошенький, хоть и хищный носик. После конфликта с комендантом девица сочла необходимым изучить потенциального врага и была неприятно поражена его мощью – фактически неубиваемостью и несъедобностью. О чем сейчас, чуть замедлив шаг королевы, и поведала внимающим массам.
– Вот так карты Привратник кинул, – искренне удивился дракончик.
– Такие несуразные внешне и такие опасные, – согласно рыкнул Авзугар. Оборотень оценил рассказ вампирши по достоинству.
А Янка упрямо подумала, что силаторхи очень хорошие, а грозным и опасным любой стать может, если его обидеть. За весь прошлый год от сухопутных осьминогов девушка видела только пользу, в отличие от кое-каких вполне гуманоидных с виду студентов.
Блюстители толпой валили в сторону столовой. Вот только замешкались на несколько секунд, когда стремительно несшийся в первых рядах Пит горестно вскрикнул и стал столбом.
– Ты чего? – озаботилась Тита, насупив и без того густоватые брови.
– Шарик один потерял. В сумке дыра, – горестно воскликнул сирен. И такая боль потери была в его голосе, что Авзугар, вероятно успевший вчера попасть на лекцию о «героическом нырянии и поврежденной руке», пренебрежительно рыкнул:
– И чего вопить? Невелика потеря. Новый купишь. Сумку зашьешь, или вон девчонок попроси, коль сам с иглой не дружишь.
– Ты ничего не понимаешь, – издал еще более страдальческий стон Цицелир, тряхнув длинными синими волосами и воздев свободную от ноши тонкопалую руку со складками перепонок. – Это не просто шарики, это дар прекрасной леди, чьи тайну и дар я поклялся хранить…