— Что ты знаешь?
Мы встречаемся взглядами, зрачки Андрея расширяются. Он смотрит на меня пристально, ожидая ответа.
— Что ты встречался с этим Давидовым и согласился подписать бумаги.
Андрей на мгновенье напрягается, потом осторожно опускает меня на пол. Я уже не скрываю обиду, слезы брызгают из глаз. Кажусь себе жалкой, ведь собиралась устроить целый скандал, а вышло совсем наоборот.
Он нежно проводит пальцами по моему лицу, вытирает горькие слезы. Я все жду, когда он скажет, что это неправда, опровергнет все, ведь есть же малюсенький шанс на то, что запись была подделана?
— Кристина, — морщась, вздыхает он, и этого тона достаточно, чтобы осознать, что Марат не врал. — Он ее отец, и я прекрасно его понимаю. Даша еще маленькая, она быстро привыкнет к нему. Это намного лучше, чем если бы ей было лет десять, допустим.
— Ты печешься о его чувствах, совершенно забывая о том, что твоя семья — мы! — все-таки срываюсь я. — Ты должен был защищать нас, должен был понять меня. Ты обо мне вообще подумал, а? Подумал, каково будет мне, если придется отдать ребенка? Я люблю ее, она моя дочь! А ты предлагаешь вот так просто взять и перечеркнуть год нашей жизни, выбросить на улицу все вещи и игрушки, переделать детскую комнату обратно в гостевую спальню?
— Не надо преувеличивать, Кристина. Я сделал так, как велит мне совесть, потому что сейчас у меня ощущение, словно я украл у этого мужика дочь.
— Я не понимаю тебя... не понимаю, — шепчу, отступая назад.
— Кристин, мы молоды, у нас вся жизнь впереди, детка. У нас еще будут дети. Свои. А давай прямо сейчас попробуем, а? Я так соскучился...
Он прижимает меня к себе, проводит носом по волосам, забирается ладонями под свитер, но я ощущаю лишь раздражение и злость, потому что он не понимает меня. Абсолютно не учитывает мои чувства. Потому что, скорее всего, Андрей так и не смог полюбить Дашу и все еще не теряет надежды обзавестись собственными детьми. Но их не будет. Разве что от другой женщины. И я начинаю жалеть, что не согласилась на его предложение найти донора яйцеклетки и суррогатную мать.
— Нет, — выставляю ладонь перед собой, останавливая мужа.
Но он продолжает ласкать меня. Добирается до упругой груди, кусает меня за шею так, как я люблю.
— Я буду спать сегодня в детской.
Резко отстраняюсь от него и хватаюсь за перила лестницы, пытаясь справиться с равновесием.