– Ходить! Ходить! Ходить!
Ван Клеф поясняет:
– Он хочет сказать: «Идемте».
По ту сторону Морских ворот их сейчас же проводят в помещение таможни. Здесь переводчик Сэкита спрашивает имена иноземцев и выкрикивает их пожилому чиновнику, а тот – своему помощнику помладше, который заносит имена в книгу. Вместо «Ворстенбос» он пишет «Борусу Тэнбосу», вместо «ван Клеф» – «Банкурэйфу», а «де Зут» превращается в «Дадзуто». Инспекторы протыкают вертелами круги сыра и бочонки с маслом, только что выгруженные с «Шенандоа».
– Проклятущие негодяи, – злится ван Клеф. – Бывало, и куриные яйца разбивали – вдруг там кто-то запрятал дукат-другой!
К ним приближается дюжий стражник.
– Знакомьтесь, это он будет вас обыскивать, – объявляет ван Клеф. – Для управляющего сделают исключение, но к подчиненным, увы, это не относится.
Подходят еще несколько молодых людей; у них выбриты лбы, а волосы связаны узлом на макушке, как у инспекторов и переводчиков, посетивших на этой неделе «Шенандоа», только одеяния не такие пышные.
– Переводчики без ранга, – поясняет ван Клеф. – Надеются подольститься к Сэките, выполняя за него его работу.
Они хором повторяют для Якоба слова стражника, проводящего обыск:
– Руки поднимать! Открывать карманы!
Сэкита, шикнув на них, приказывает Якобу:
– Руки поднимать! Открывать карманы!
Тот подчиняется. Стражник обхлопывает ему подмышки и шарит в карманах.
Находит альбом с эскизами, осматривает мельком и выдает очередной приказ.
– Господин, туфли показать! – выпаливает самый расторопный переводчик.
Сэкита сурово фыркает.
– Сейчас показывать туфли.
Даже грузчики бросили работу и смотрят.
Некоторые без всякого стеснения тычут в писаря пальцами и во весь голос комментируют:
– Комо, комо!
– Это они о ваших волосах, – объясняет ван Клеф. – Европейцев здесь часто называют «комо». «Ко» значит «красный», а «мо» – волосы. Сказать по правде, среди нас немногие могут похвастать шевелюрой такого оттенка, как у вас; «рыжеволосый варвар» – зрелище, на которое поглазеть не грех.
– Вы изучаете японский, господин ван Клеф?
– Вообще-то, это запрещено, но я кое-чего нахватался от своих жен.
– Я буду весьма обязан, если вы меня научите тому, что знаете.
– Да какой из меня учитель, – отнекивается ван Клеф. – Доктор Маринус болтает с малайцами, словно родился чернокожим, но и он говорит, что японский выучить тяжело. А если кто из переводчиков возьмется нас учить и его на этом поймают, могут обвинить в государственной измене.