Итак, о чем я?
Все довольно просто и одновременно загадочно.
Я шевалье Антуан де Бриенн, от роду восемнадцати лет, младший
сын из давно обедневшего и разбазарившего свои владения некогда
могущественного дворянского рода. Очень давно, мой прапрадед был
коннетаблем Франции. Впрочем, закончил он очень плохо, да и род с
того времени превратился в ничто, по сравнению с тем, кем был.
Со мной тоже все достаточно сложно. Несмотря на молодость,
шевалье де Бриенн успел натворить столько, что хватит на десяток
пожизненных заключений на галерах. В частности – убивал за деньги.
Нет, речь не идет об убийствах в подворотне, исподтишка, де Бриенну
просто заказывали людей, а он ловил момент, провоцировал конфликт и
убивал клиента на дуэли. Но факт остается фактом и от этого мне уже
никуда не деться. Впрочем, никакого когнитивного диссонанса прежние
занятия шевалье мне не приносит – убивал да убивал, мало того,
что-то мне подсказывает о том, что и мне приходилось убивать. Речь
о другом, расплачиваться за эти делишки теперь мне. И эта расплата
вполне может настигнуть даже во Франции.
Похождения Антуана можно охарактеризовать одной фразой: наш
пострел везде успел. Начал совсем юнцом в наемных испанских терциях
кутюльером-учеником, успел пройти пару компаний, учился у лучших
убивать, затем пустился в свободное плаванье, по-прежнему отправляя
людей на тот свет. Уж не знаю, кто его учил, но в мастерстве
фехтования малец достиг впечатляющих успехов. Я сам тоже умею
фехтовать, причем, по ощущениям, занимался этим профессионально и
очень долго, но таланты Антуана внушают искреннее уважение.
Последнее дельце паренька: угробил мужа своей любовницы, которая
ему его и заказала. А тот оказался грандом Испании. А женушка мало
того, что не заплатила, так еше и сдала Антоху властям. Пришлось
спешно бежать. Но не только это является причиной моего появления в
Париже, есть и другие мотивы...
- Ваша милость! – широкая физиономия толстячка лучилась
довольством. – Все нашел...
Он примостил рядом с сыром и мясом запотевший глиняный кувшин с
ковригой сероватого хлеба, выдернул из-за спины огромную наваху,
принялся рубить провизию на пласты и болтать.
- Совсем с ума сошли эти французы, дороговизна страшная, да у
нас в Гипускоа за такие цены вздернули бы не задумываясь, да и сидр
– дерьмо, одно хорошо – прохладный...