— И как же? Чего ты хочешь? — я нахмурился, день и так не
задался с самого начала, а тут еще наглая наемница треплет нервы и
роняет мой авторитет в глазах народа.
— Нижайше прошу не гневаться и подарить мне вечернюю аудиенцию,
— Гхара быстро подмигнула мне, введя в полный ступор. Она что,
серьезно? Мы же разных рас! Хотя внешне орчанка очень даже
ничего…
«С эльфийками и зверолюдками ты что-то о разных расах не
задумывался. Тебе это никак не мешало», — ехидно заметила Уна. Но я
понял, что за колкостью фея пыталась скрыть свой испуг за меня. А
вот чувства Мурры были видны невооруженным глазом. Кошка только
горько вздохнула. Похоже, жалела, что пропустила все веселье.
— Хорошо, тогда до вечера, — кивнул я, и Гхара расплылась в
широкой улыбке. — А вы чего столпились? — перевел тяжелый взгляд на
сразу побледневших слуг и стражников. — Балаган окончен. Уберите
остатки этого… А вы, горе-воители, сдать оружие и в темницу, вашу
судьбу я решу позже. Мурра, проследи.
— Конечно, хозяин, — кошкодевочка сразу перекинулась в боевую
форму и выпустила огромные когти, четко давая понять, что их ждет в
случае непослушания.
— Я помогу, — усмехнулась орчанка. — Заодно реванш возьму.
Точно, Уна говорила, что Мурра в пух и прах разгромила новую
подругу в армрестлинге. Однако, по ее словам, орчанка совершенно не
обиделась, только расхохоталась и заказала еще пива.
Когда в изрядно закопченном кабинете остались только мы с феей,
я кликнул Мин с соратниками так безвременно почившего «крестного
отца». Консильери посадил в гостевое кресло напротив моего, а Ки
Рэн встала у окна, отстраненно любуясь садом. Мин поклонилась мне и
сообщила, что при них нет никакого оружия.
— Итак, я жду объяс…
Меня прервал необычный стук в дверь — кто-то вонзил что-то явно
металлическое в деревянное полотно и теперь с душераздирающими
звуками пытался это вытащить. Понятно… Эрра говорила, что ее гном
сделал себе какой-то хитрый протез. И сейчас я буду иметь
удовольствие лицезреть это самое «произведение искусства»,
напоминавшее мне фильмы о пиратах… Ни дать ни взять головорез
какого-нибудь капитана Моргана или Оллонэ. Ну и, похоже, гном пока
не совсем освоился с ним.
— Гребаный протез! Гребаная дверь! Гребаная рука! — запыхавшийся
Олаф, не поздоровавшись, бесцеремонно направился прямо к бару,
наметанным глазом приметив себе цель. И не удивлюсь, если
схваченная им пыльная бутылка была в алкогольной коллекции
Бутурлина одной из самых дорогих.