Я сначала обижалась на жениха, усмотрев в нем черствого и бездушного человека, не уважающего людей, которые нам служат.
Но потом поняла. Для горничной подавать мне завтрак и убирать постель такая же работа, как для меня сводить индивидуальные счета будущих пенсионеров. И было бы странно, если бы я, к примеру, звала пить чай ревизоров из управления. Они работать приехали, им мои чаи и разговоры даром не нужны.
- Тогда вези меня в город, - стукнула я палочкой, - к жениху!
- Марусенька, - подлетела мама-Васка, - да как же в город-то? Ты посмотри погода какая! Солнце то и дело в тучки прячется. Вдруг дождь?! Промокнешь, девочка моя, заболеешь... Пойдем лучше вышивкой займемся... платочек-то ты господину-барону вышила, а теперь поясок нужно...
- Мама-Васка, - я начала злиться. Да за кого они меня принимают? Пойду у них на поводу и никогда не стану достаточно взрослой, чтобы управлять своим собственным имуществом. - Хватит! Я уже не ребенок! Трофим, живо запрягай. Мы едем к углежогам, - приняла я окончательное решение. Все равно нотаций опекуна не избежать. Так пусть хотя бы зола уже будет в мыловарне.
- Но, Мария Львовна, - начал было Трофим, но я резко перебила его:
- Запрягай, я сказала. А с опекуном я буду разбираться сама. Вечером...
Трофим всю дорогу бубнил себе под нос. Тихо-тихо. Так что и слов было не разобрать. До делянки в лесу, где валили и жги лес для получения угля, мы добирались не меньше часа. Сначала по тракту, потом по проселочной дороге, а в конце уже и вовсе по колее проложенной посреди вырубки. Хорошо, что конец лета выдался сухим, иначе мы бы не проехали. Местность слишком болотистая. И по бокам дороги, вихляющей как пьяный сапожник, то тут то там попадались островки осоки. Если пройдет хороший дождь, то проехать будет трудно.
Кругом, куда ни взгляни торчали пеньки. Высокие и низкие. И чем дальше от дороги, тем свежее были спилы. А еще видела огромные кучи сучьев, лежащие рядом с изрытой землей. Трофим пояснил, что сучья не годятся для угля, потому что прогорают полностью.
Лесорубы-углежоги встретили нас настороженно. Заросшие, грязные, или черные от копоти, угрюмые мужики поигрывали топорами, как гопники на районе складными ножичками... За их спинами дымили большие кучи, земли. Чтоб получить уголь они сжигали дерево без доступа кислорода.