Саги Старой Пустыни - страница 19

Ахмар посмотрел на меня, покачал головой и снова потянулся к бутылке. Сделав несколько больших глотков, он снова повернулся ко мне.

– Кажется, я понял. Ты не хочешь даже смотреть на меня, как на мужчину, потому что сейчас – я хозяин твоей жизни?

– Именно. Только свободный человек может делать выбор. Все остальное будет обманом.

– Ну хорошо, моя жестокая гурия. Клянусь, я приложу все силы для того, чтобы ты могла выбирать – и выбрала меня. А пока – спать. Набатейское хорошо, но оно усыпляет смертных… – Ахмар широко зевнул. – Поищи в тюках покрывало и устраивайся, где тебе удобней. Да, вот еще. С утра наверняка придет староста и сильно удивится тому, что тут увидит. Если ты сможешь не будить меня до обеда и при этом не убивать никого из желающих это сделать – я буду тебе очень благодарен. А к вечеру я раздобуду лошадей и отправимся в дорогу – стольный град ждет нас!

Я молча кивнула. Пока Ахмар ворочался на ложе, устраиваясь поудобнее, я отыскала покрывало и, закутавшись в него, прилегла недалеко от входа. Можно еще успеть вздремнуть, силы и ясная голова мне сейчас очень необходимы. Спасибо тебе, Мать, что я еще жива. Я знаю, зачем ты меня хранишь. Воля твоя будет исполнена.

Аль–Хира попыталась встретить нас неприветливо – но, пожалуй, винить в этом стоит только меня самого. Я уже настолько привык путешествовать с кортежем, который ясно давал понять всем встречным мой статус и положение при дворе, что попытался промчаться на полном ходу через парадные городские ворота, небрежно кивнув охраннику. А что должен сделать хороший солдат на посту, увидев, как прискакавший из пустыни оборванец в запыленной одежде в сопровождении красноволосой нубийки пытается проскочить через въезд, пользоваться которым положено только знати, да еще и не собирается останавливаться, чтобы заплатить пошлину за въезд в столицу? Правильно, рубануть наглеца ятаганом, а потом уже разбираться, почему ему пришло в голову совершить самоубийство столь экзотическим способом. И у него почти получилось это сделать – почти, потому что в последний момент Ксенна небрежным движением выбила ногой саблю у него из рук и, соскочив с лошади, в два счета скрутила дюжего детину, уткнув его носом в дорожную пыль.