которая соответствовала бы
онтологическому качеству объекта наук и новому способу, методу их объяснения, соединяющему то,
что исследуется, с тем,
как исследуется. Философские положения «Ранних рукописей» преобразуются – объясняются как метод познания бытия в широком смысле, т. е.
методологически. Сущность – онтологическое качество
объекта познания
науки не дана непосредственно, а философски описывается в самом общем (пока абстрактном) виде, и
методология становится интерпретацией. «Философские рукописи» 1910–1920-х годов могут рассматриваться как содержащие своеобразную философскую
гипотезу, а последний философский труд С. Л. Рубинштейна «Человек и мир» конца 1950-х годов – как осуществленные на почве
конкретной науки – психологии – ее проверка и доказательство.
В круг идей 1920-х годов, казалось бы посвященных исключительно познанию, методологии наук, внезапно «врывается» тема субъекта («Принцип творческой самодеятельности», 1922), которая уже разработана в ранней философской концепции, и на ее основе происходит обращение к психологическим работам Н. Н. Ланге и Э. Шпрангера. Рассматривая в 1920-е годы всю совокупность наук – психологию, физику, математику, социологию, он выбирает ту, которая наиболее адекватна его философской концепции, в которой человек исследуется в качестве субъекта, а его бытие – в качестве жизни личности. Это, по нашему предположению, свидетельствует о том, что анализ процесса познания, особенностей его метода и системы осуществлялся С. Л. Рубинштейном не случайно, а с целью связать методологию познания с психологией, перейти на более конкретный уровень исследования метода науки, с одной стороны, и с концепцией субъекта 1910–1920-х годов, с другой.
Однако важно и то, что уже в 1920-е годы Рубинштейн различает, дифференцируя метод и методологию познания и науку, как систему знаний. Это различение характерно и для его работ 1930-х годов, когда в психологии он дифференцировал методологические способы познания и их результат – систему знаний.
Задачей данной работы является прослеживание внутренней методологической связи его философско-психологического и научного пути.
Эту связь образуют, по нашему предположению, методологические принципы, которые обеспечивают непрерывность интерпретации философских