Аня произнесла это почти жалобно. Я ошарашенно уставился на нее, пытаясь понять, не ослышался ли. Что она такое говорила? Какого черта…
Но тут Аня снова всхлипнула и я поддался естественному порыву - обнять ее. Крепко сжал в объятиях, как делал это раньше миллионы раз. Как не позволял себе этого вот уже много лет. И, к своему ужасу, сначала ощутил сопротивление, но рук не разжал. И в этот момент понял, что не смогу сделать этого в принципе. Не смогу снова отпустить.
И не смогу смириться с тем, с чем она сама, похоже, уже смирилась! Не смогу и не хочу.
- Но почему? - мягко спросил, когда она утихла в моих руках.
- Я так и знала, что ты предложишь это, Васнецов.
Я невольно усмехнулся в ответ:
- Ты всегда слишком хорошо меня знала.
Это была правда. Не было времени, кроме тех лет моей мучительной ссылки, когда Аня не находилась рядом. Я помнил ее еще маленькой девочкой, как и она знала меня мальчишкой с ободранными коленками. Жаль только, что я слишком поздно понял, что именно эта женщина мне была нужна.
- Так все-таки почему? - напомнил я о своем вопросе, даже не думая сдаваться.
- Потому что я не хочу - это достаточная причина?
Я принял задумчивый вид, потом решительно покачал головой:
- Нет, это не принимается. Придумай что-нибудь получше.
Она тяжело вздохнула и отстранилась, и я неохотно разжал руки, выпуская ее из надежного кокона. Казалось, если буду вот также держать ее в своих объятиях дальше - смогу отгородить от всего. Но правда состояла в том, что я годами отгораживался от нее самой. И теперь не мог отделаться от мысли, что всего этого могло бы и не случиться, если бы я о ней заботился, как всегда того и хотел.