Ниже каждого видео располагались обрывочные диалоги:
– Где тут сфинктер?
– Автор – сам анус.
– Это вас каждый день через кишки пропускают, а вечером вытуживают поближе к дому.
– Кто это написал – тот сам говно.
Или такой:
– Как не стать едой в большом городе?
– Не дай себя переварить!
– Автор – вонючее чмо.
– Если вы еда, то дайте кусочек.
– Хрен тебе.
– Сам не будь кишкой.
– Не перевари, да и не переварим будешь.
– И тебе не хворать.
Подобных невнятных грубых обрывков человеческого гавканья хватало под каждым видео.
– И где тут глубокая мысль о мироздании? – спросил Денис.
– Вы же не все прочитали, я там много чего писал. Наш прошлый разговор почти весь в комментариях своими словами изложил, – возразил Валерий.
– Но мы же ничего такого не говорили! А… Главное здесь то, что это было сказано «своими словами». Ты, видать, развил мысль, и твоя трактовка нехило зацепила этих девушек, – догадался Денис.
– Что же теперь делать? Они же к отцу продолжат приставать, – попросил совета наш друг.
– Валер, повесь камеру и запиши, что они от него хотят, чтобы не со слов твоего отца пытаться понять суть вопроса, а из первоисточника, так сказать, информацию получить.
Валерка кивнул и сказал:
– Ладно, попробую. Кстати, Мишка вторую неделю на звонки не отвечает и не перезванивает. Что делать будем?
– Заотдыхался, наверное, скоро объявится, а пока можно попробовать сумасшедшего Володьку на пару бутылок пива затащить на чердак. Пусть хоть расскажет, зачем он со светофором обнимается на переходе и что потом в кустах рядом делает, – усмехнулся Денис.
Так за разговорами прошло время, пора было расходиться и возвращаться к привычной жизни, вовсе не такой интересной, какой она казалась при обсуждении с друзьями.
Прибыв к месту назначения, Михаил осмотрелся. Старый дом выглядел пригодным для жилья, нужно было лишь слегка подлатать крышу и заменить пару досок на крыльце. Заросший бурьяном двор-сад простирался метров на пятьдесят во все стороны от избы. По левую руку в кустах прятался соседский дом, как будто выполненный под копирку, но более ухоженный, даже перила на крыльце блестели свежей зеленой краской. За домами располагался редкий лесок. По правую руку и со стороны дороги участок был огорожен наполовину сгнившим забором. Чуть дальше за этим ограждением чернела еще одна такая же одноэтажная избушка, но вид у нее был абсолютно заброшенный. За спиной у Михаила оставалась единственная в деревне кривая дорога, по которой он, собственно, и пришел с остановки автобуса.