А главное – коротенькие шорты, бывшие джинсы, спущены совсем низко, по самое не могу, едва держатся.
– Штаны-то как носишь? Срамота! Спадут ведь, задница заблестит! – не выдержала Анна Петровна и ткнула в них пальцем.
И те точно – сразу свалились до колен! вскрылись тощие бёдра, низ живота, редкие светлые волосёнки…
– Господи! Да она без трусов!
– Га-га-га! – засмеялся-обрадовался Эдька. – А зачем?
Девка подтянула штаны, смерила Анну Петровну бесстыжим взглядом.
– Обалдеть в натуре! – и медленно пошла в прихожую.
Тут он размахнулся и шлёпнул её по заду, но звук получился тихим – нечему было звенеть, ягодицы тощие. Та даже не оглянулась, исчезла за дверью.
Анна Петровна проводила её взглядом и повернулась к внуку.
– Ну, Эдька! Доиграешься! Всё отцу скажу!
В ответ он заулыбался.
– Баб Ань! Не говори, я тебя типа люблю! Конкретно!
Она только вздохнула, конечно, не скажет. Любила его тоже до невозможности, ведь вынянчила с пелёнок.
Тут за её спиной из эдькиной комнаты вышла ещё одна ночная гостья и с кроссовками в руке быстро направилась в прихожую. В отличие от первой толстоватая и коротконогая, чёрные трикотажные спортивные штаны, обрезанные до колена, туго обтягивали ягодицы-арбузы. Кофточка тоже с глубоким вырезом, груди-дыньки при каждом шаге вздрагивали и норовили вывалиться, лови, кто хочет.
Но незамеченной ей пройти не удалось, Анна Петровна услышала шаги, оглянулась и даже испугалась…
– Ой! Ещё одна! Откуда?
От этого крика девка выронила кроссовку, показала длинный язык и побежала, ещё быстрее. Эдька не растерялся, хлопнул и её по ягодице.
– Бамс! – совсем другое дело, словно лопнул туго надутый резиновый воздушный шарик.
Он изловчился, и дотянулся, шлёпнул и по второй.
– Бамс! – еще один такой же шарик лопнул.
Девка только ойкнула и, не оглядываясь, мигом скрылась за дверью.
– Га-га-га! – веселился внучек. – О чем ты, баб Ань? Тут типа никого нету!
– Как нету? Вторая девка прошла! Кого ты тогда по заднице бил?
Эдька сделал серьезное лицо.
– Тебе показалось, как бы сотрясение воздуха.
Анна Петровна рассердилась, подняла кроссовку.
– Не ври! А это чё?
Эдька отобрал кроссовку, открыл дверь и выкинул в прихожую. Там только тихо пискнули.
– Видимость, баб Ань, все типа видимость.
– Ничё себе видимость, две кобылы с голыми титьками… Откуда. они? Как хоть зовут-то? – Анна Петровна вздохнула, что ты с ним сделаешь.