Сытость!
Чёрные валуны пальцев ног на фоне белого окна – красота! За окном, кстати, распогодилось, посветлело, тучи поднялись и размякли, уже не пытаются придушить наш бедный городок. Посмотрел тут, реально какой-то дерзкий антициклон с югов прорвался. Тут ему и крышка. К вечеру уже прохладнее будет. А завтра вообще… даже обидно. Прогулять что ль занятия? Интересно, с каких это пор я разлюбил лето и жару? И когда вновь полюблю: в первую неделю октября или во вторую?
– У круга всегда есть середина, – доносится из комнаты сосредоточенный голосок сестры. – У середины может быть круг, а может и не быть. Но если нет ничего, то нет и середины. А у квадрата четыре угла. Если отнять у квадрата один угол, то у квадрата останется три угла.
– Алесь, аккуратнее, – отзывается папа. – Как можно отнять у квадрата один угол? Он же не будет квадратом.
– Ой… ну тогда треугольник.
– А почему треугольник? Может, какая-нибудь долька? Или квадрат со скруглённым уголком.
– Эх-х…
– Вот, Алесь, нельзя у фигур отнимать углы. Это разные вещи, как небо и земля. Ты же не путаешь небо с землёй? Иначе бы не смогла устоять на ногах. Вот и в голове нельзя связывать то, что не связывается. Пойми, Алеся, ритуал – это не стишок про белочку, и ты уже не маленькая, и нужно понимать, что неустойчивость…
– Хватит! Мне надоели ваши ритуалы! Так неустойчиво, этак неосторожно…
– Алеся…
– Вон, Славику почти шестнадцать лет, а он их ни разу не проводил, и ничего, никаких рак…
– Алесь!
– Отстаньте все!
Девочка выбегает из дома, звучно топнув по крыльцу. Папа стоит, разведя руки. А я сижу и ухмыляюсь. Бунт пай-девочки! Ничего, пройдёт пара годков, и вы мои полёты будете вспоминать с ностальгией. Такая внешность и такая правильность – это как взрывчатка в толстой оболочке. Кто кого порвёт и во сколько пополудни – даже одмины не скажут. Ложись и жди.
Однако ж папа молодец. Довёл ангелочка до бесёнка – моя школа!
Вот только в остальном он какой-то сам не свой, что бы кому ни приснилось. Даже тот факт, что я тут вообще ни при чём, душу не греет и проблему не решает.
– Йон, что ты там ковыряешься? Пошли уже.
– Что? А, Даш, сейчас, сейчас… как это? А, иду!
Всё-таки собрались. Вопреки Кожиным, Рожиным и прочей страстной любви. Снова Завод Перспективных Двигателей оставил нас без родителей. И одарил свободой, вдобавок к надежде на новую зарплату натурой. Вектыри!