– Это признание для Марии – или реквием по Марии? – спросила Мария, хитро улыбнувшись белоснежной улыбкой.
– Как хочешь, так и думай, но завтра опять будем продавать твой хлеб и вкусности!
– А я-то думала, что Вы меня отпускаете уже насовсем, на пенсию, к моим любимым детям и внукам! Обрадовалась, что впервые высплюсь, за последние сорок лет!
– Как мне без тебя, Мария? Мы с тобой нужны людям. Вот когда от нас не будет толку – и люди забудут про наш магазин, то тогда можно будет уже сидеть в окружении родни, круглосуточно!
– А пока делаем то, что мы с тобой умеем делать и делаем это ежедневно – ты печешь хлеб – а я его продаю!
– Как скажете, синьор, я пойду собираться домой.
– Спасибо Мария, до завтра! Чао!
– До свидания, синьор! Чао!
Мария вышла, и Луиджио закрыл входную дверь магазина, и прошел вглубь, в другое помещение – во внутренний зал. Там, в глубине комнаты, была маленькая раздевалка, где стоял диван, стол со стульями, шкаф для одежды.
Не торопясь, он переоделся. Повесил на вешалку рабочую одежду, ополоснулся водой, и вытерся полотенцем.
– Устал, вроде бы и немного работал, около шести – семи часов, а тяжело. Присел на стул.
Стул был очень старый, местами потрескалась древесина, спинка его была оббита кожей —коричневыми заклепочными гвоздями, сверху спинки была надпись, которая уже стерлась от его долгого использования. Это был стул деда Джузеппе – еще он на нем сидел, и качал тогда на коленке – совсем маленького мальчика, своего внука, который сейчас тоже стал дедом. Луиджио потер рукой дерево стула, погладил спинку – оно было гладким и как будто бы мудрым от пережитого, оно сохранило следы времени и тепло множества людских рук, и напоминало ему о тех, кто покинул этот мир.
Воспоминание о событиях в жизни, о людях – совместно с предметами быта, воссоздают картинки из прошлого, наполняют пустое пространство забытыми воспоминаниями. Стул остался – а дед, который здесь был и так же работал в магазине, как сейчас Луиджио, его уже нет. Размышлял, что и он уйдет – и стул останется здесь стоять, и его дети тоже будут вспоминать своего отца.
Заглянул на минутку в комнату, где располагалось «сердце» их магазина – кухня.
– Как же удивительно – и дед, и отец, и он сам – все они стали здесь теми, кем были при жизни – пекарями, торговцами хлебом.