– Вот, значит, как? – Задрожал и опустился пистолет. – О нем ты беспокоишься, а мне хладнокровно приговор подписал. После всего… всего-всего?
Я посмотрел на поникшего Джеронимо, чувствуя, что полностью разделяю чувства Вероники. Не очень-то хотелось пускаться в путь с человеком, который так легко жертвует сестрой.
– Ты все равно завтра умрешь, – прошептал он. – Какая разница?
– Да с чего ты взял, что умру? – закричала Вероника. – Джеронимо, тебе нужно было всего лишь спокойно посидеть несколько дней, а потом…
Вспышка озарения – такая яркая, что смолчать не получилось:
– Постой! Так ты завтра проходишь церемонию облучения? Станешь новым Фантомом? – Я чуть подумал и уточнил: – Фантомессой?
Ствол едва не пробил мне дыру в голове без всякой пули.
– Ну ни черта себе – говорящая куча дерьма! – рявкнула Вероника. – А что ты еще умеешь?
– Могу составить компанию в шахматы. Если верить приложению на планшете, я близок к первому разряду.
– У меня первый, – вздохнул Джеронимо. – Скучная игра. Совершенно нет авиации. Как и в жизни.
Он отстегнул ремень и поднялся.
– Бог дает людям крылья, а они рубят их и предпочитают ползать. Ладно, Вероника, ты победила. Мои крылья у тебя в кармане, и я поползу вместе с тобой. Кнопка разгерметизации слева от тебя. Нажми, и мы выйдем.
Ствол опять исчез. Я одновременно с Вероникой посмотрел на стену. Большая красная кнопка с надписью «Разгерметизация».
Тревожный звоночек у меня в голове превратился в гул набата, когда Джеронимо вцепился в спинку своего кресла и чуть согнул ноги в коленях.
– Все будет хорошо, Джеронимо, – тихо сказала Вероника. – Я обещаю.
Кулак, сжимающий рукоять пистолета, ударил по кнопке. Самолет прянул вперед. Меня вдавило в спинку, Джеронимо вытянуло параллельно полу, Вероника с визгом вылетела из кабины. Я зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого услышал грохот и почувствовал толчок – мы вышибли ворота.
– Свобода! – привел меня в чувства дикий вопль. – Свобода! Свобода! Viva la libertad!18
Я открыл глаза. Джеронимо уже забрался в кресло. Как же быстро у него меняется настроение, уму непостижимо. Глаза горят, самого аж трясет.
– Разгерметизация? – проворчал я, хватаясь за штурвал.
Редкие снежинки размазывались по стеклу. Я включил прожекторы и с облегчением увидел, что полоса уходит далеко, а не заканчивается бетонным забором через пару метров. Настроил закрылки и почувствовал, как колеса теряют контакт с землей.