Скудный набор одежды вынудил меня включить в обязательную
программу на сегодня стирку: ходить в поношенной и невзрачной
одежде лучше, чем ещё и пахнуть при этом духами «Бомж номер пять».
Тазик я в комнате не нашёл – стирал прямо в раковине, мылом. При
мысли о том, сколько вещей первой необходимости следовало срочно
купить (и в какую сумму те обойдутся) становилось грустно. В таких
обстоятельствах невольно задумаешься о воровстве. Решил, что уж
вилок и ложек я из институтской столовой точно умыкну: есть руками
до стипендии – не самая приятная возможность.
И ещё жалел, что не привёз из колхоза капусту.
***
Аверин и Могильный ввалились в комнату засветло. Шумные,
весёлые. И от одного и от другого несло свежим пивным ароматом. С
удивлением взглянули на развешенное по комнате влажное бельё, на
штаны, с которых на пол продолжала капать вода (я не решился
бросить в комнате для сушки без присмотра свой самый ценный предмет
одежды). Я встретил парней лёжа на кровати (одетый лишь в исподнее)
– от нечего делать листал книгу Островского.
Славка бросил посреди комнаты сумку.
Пашка поставил свой раздутый от вещей рюкзак около шкафа,
аккуратно положил на кровать гитару.
- Санёк, давай дуй на кухню…
Аверин замолчал – лишь сейчас заметил мой наряд.
- Пашка, беги – ставь чайник, - сказал он. – Будем ужинать. И
отметим наше возвращение из колхоза. Я нашёл заработанным деньгам
достойное применение.
Славка с ловкостью фокусника извлёк из своей сумки бутылку с
узнаваемой этикеткой («Столичная»).
Пака одобрительно крякнул.
- Живём! – сказал он.
Аверин ухмыльнулся водрузил бутылку в центр стола и принялся
доставать из сумки газетные свёртки с продуктами – раскладывал их
на столешнице. Шуршание газетной бумаги прозвучало райской музыкой
для моего слуха. Я уловил запах жареной птицы, копчёной рыбы,
печёной картошки. Увидел яйца (варёные?), круглый каравай хлеба,
посыпанный крупными зёрнами соли кусок сала, банку с солёными
огурцами.
«Ну, прямо новогодний стол», - подумал я, разглядывая
сооружённую Славкой Авериным композицию.
Понял: голодная смерть мне пока не грозила.
***
- Не, не, не! - сказал я. – Больше не буду. Мне хватит.
Накрыл свою чашку рукой.
- Эээ… да что тут пить-то осталось? – сказал Аверин. – Бутылка
на троих – это несерьёзно.
- Нет, Славка прав, - поддержал его Могильный. – Давай по
последней, Сашок.