— Ох, Иви, что будет, — прошептало рядом голосом Айрин. Я испуганно оглянулась.
Подруга натянула платье служанки — не выдержала.
Улыбнувшись, я сжала её руку.
— Ты за кого, Иви?
— Ох, понятия не имею... а ты?
— За синего, конечно!
— Только не за синего, — пробормотала я.
— Вот и определилась, — усмехнулась Айрин.
Сгерр и Крафф стояли друг напротив друга. Дождались, когда мы с отцом и матушкой займём почётное место.
На миг застыли глаза в глаза.
И вдруг ринулись навстречу друг другу с невероятной, нечеловеческой скоростью!
Резкие, чёткие, смазанные из-за быстроты движения — я почти не видела их, глаза только и успевали выхватить яркие вспышки шевелюр, а уши — странное шипение с немного рычащими отзвуками.
Они были сильны, сражающиеся за меня мужчины. В редкие моменты замедлений я видела взбугрившиеся под тканью мышцы, напряжённые лица. Красивые, звериные движения.
Они кружились, почти на месте. Из-под ног летели обрывки травы, комья земли, выдавая силу, с которой сцепились эти двое.
А потом...
Удар, выпад — на миг показалось, будто в руке Сгерра что-то сверкнуло.
Но он же говорил, без оружия?
Я бросила взгляд на батюшку, однако тот словно бы и не заметил ничего.
Крафф упал.
Один из драххов дёрнулся, будто порываясь что-то сказать, но Сгерр остановил его повелительным взглядом.
Синий медленно, держась за живот поднялся. Глянул на фиолетового с яростью.
Мне стало даже как-то неловко. Сильный, мощный противник, с которым не справился бы никто из людей, упал к ногам своего же соплеменника. Странно упал, казалось, бой будет бесконечным — без оружия силы оставались почти равны.
С победной улыбкой Клашасс двинулся ко мне. Я ждала, что Крафф попытается протестовать, потребует реванша... Но он почему-то молчал.
Значит, всё честно? Сердце затрепетало. Сейчас Сгерр спросит меня...
Увы. Не меня. Словно со мной вопрос был уже давно решён, он взял мою руку — татуировка снова вспыхнула, уходя в фиолетовый, — и повернулся к отцу.
— Достопочтенный Сиам Оринго, счастлив огласить помолвку с вашей дочерью, отныне моей ниатари Илесс...
— Что же, — взгляд батюшки казался тревожным.
Отец покусывал губу, выдавая волнение, и будто не желая продолжать, через силу вымолвил:
— Если ни у кого нет возражений...
— Есть!
Голос, прогремевший в саду родного дома, заставил меня вздрогнуть, пустив табун мурашек по открытой спине.