Оставшиеся два солдата переглянулись, затем перевели взгляд на
попаданку. Та вновь что-то прошептала, судя по всему, молила о
помощи.
- Сейчас, - доброжелательно ответил один из бойцов, целясь из
револьвера и взводя курок.
Громыхнул выстрел, и то, что еще пару дней назад было веселой
девушкой, любящей и любимой, наслаждающейся юностью и жизнью, упало
на спину, дергая руками и хрипя. Второй выстрел оборвал агонию.
Солдаты бросили беглый взгляд на лес, развернулись и помчались
прочь. Они едва успели выбежать, как выход сам собой закрылся, а
вслед за ним исчезла и тропинка.
Осталась лишь изуродованная девушка, лежащая на густом ковре из
мха.
Я вскочил и бросился к еще теплому телу в безумной надежде хоть
как-то помочь.
Увы, с простреленной грудью и головой не живут.
Я опустился возле покойницы и закрыл той глаз. Как ни странно,
сегодня вид убитого человека не вызвал приступов рвоты. Лишь дикую
обиду и злость.
- Почему? – прошептал я, ощущая, как в уголках глаз скапливаются
слезы. – Чем мы это заслужили?
- Тем, что ленивы и слабы, - безжалостно ответил демон. – Идем,
спешить пора - уж время истекает.
Я вскочил и ненавидящим взглядом уставился на птицу. Ох как же
много мне сейчас хотелось сказать! Однако…
Он прав. Мертвую я не воскрешу. Нужно думать о себе.
И мы продолжили путь, останавливаясь лишь сходить в туалет, да
перекусить. Ворон, впрочем, лишенный обычных человеческих
потребностей, непрестанно подгонял меня – своего спутника. Или
все-таки раба? Сложно было понять, кто я теперь. Ладно, будем
решать вопросы по мере поступления. А главной проблемой прямо
сейчас стали ноги, гудевшие просто невыносимо и невозможность
остановиться на нормальный привал.
***
Мы разменивали часы на километры, продвигаясь к опушке.
С каждой минутой, с каждым пройденным шагом, я ощущал все
возрастающее сопротивление неизвестной сущности, из-за чего эмоции
скакали, как у ПМС-ящей девчонки-эмо, перебравшей с ягой: то
бросало в ярость, то мучало страхом, то накрывало отчаянием.
Спросив у демона, не связаны ли такие перепады настроения с
подходящим к концу временем, и получив утвердительный ответ, лишь
ускорил шаг.
Но становилось только хуже. Гул в ушах усиливался, и я начал
различать слова, нашептываемые женским голосом. Слышал дурацкую и
страшную песенку, пророчащую смерть.