Я презрительно фыркнул. Мало того,
что проследить за выполнением бойкота было попросту нереально, так
ещё посещали богослужения преимущественно слушатели Общества
изучения сверхэнергии, а те держались друг друга и на посторонних
плевать хотели с высокой колокольни. Хотели и плевали.
— Этим советом студенческого
самоуправления все уши прожужжали, — поморщился я, сооружая себе
бутерброд. — Выборы уже в печёнках сидят. Нашли новую игрушку.
— И правильно сделали, — не
согласилась со мной Милена. — Людям нужно дать возможность проявить
социальную активность!
— Ага-ага, а нам драки потом
разнимать.
— Не ворчи!
— Не буду.
Завершил я завтрак бутербродом со
сливовым джемом, потом поглядел на часы и сказал:
— Меня не ждите, на первую пару
сегодня не пойду.
Своей очереди в ванную комнату
пришлось дожидаться десять минут, пока тёрся в коридоре, привычно
пофлиртовал с соседками, затем почистил зубы и принял контрастный
душ, но особого облегчения тот вопреки обыкновению не принёс. Всё
же дело было не в физической усталости — нет, подобным образом
сказывалось пребывание в зоне слишком уж интенсивных помех. Ритм
этот ещё дурацкий… Будто молоточки в голове стучат —
тук-тук-тук…
Достало!
В ожидании, когда Миша отправится на
учёбу, а Милена на работу, я выпил ещё одну кружку крепкого чёрного
чая, потом запер за ними и ушёл в свою комнату, где угловой столик
занимали лабораторный стабилизатор напряжения, короб электрического
проигрывателя грампластинок и подключенный к нему
радиоприёмник.
Щелчком тумблера я подал напряжение и
откинул крышку проигрывателя, на котором уже лежала пластинка,
окаймлённая чередующимися прямоугольниками белых и чёрных меток.
Загорелся красный свет, начал раскручиваться диск, метки побежали
поначалу, но потом на освещённом специальной лампочкой краю
грампластинки их движение замедлилось, а только скорость
стабилизировалась, и в полной мере проявился эффект
стробоскопа.
Игла опустилась на диск и динамик
радиоприёмника наполнил комнату тихим шуршанием, метки чуть
поплыли, пришлось подкручивать регулятор, добиваясь эталонной
скорости в семьдесят восемь оборотов в минуту.
И всё — встал стробоскоп!
Большая часть пластинки была пустой,
я без спешки уселся на кровать, скрестил по-восточному ноги,
постарался расслабиться и позабыть о головной боли. Как раз успел
погрузиться в поверхностный транс, когда один за другим прозвучали
три сигнальных щелчка.