— Разве я сильно изменилась? — с долей кокетства проговорила
она, поправляя прядь растрепанных волос, собранных в пучок на
затылке. Потом вздохнула и всхлипнула. Села на табуретку и уронила
голову на сложенные на столе руки. Плечи ее начали вздрагивать,
будто она заплакала. — Ваня, ты ведь все еще меня не простил,
да?
— Не выдумывай, — хмыкнул я. — Как я могу на тебя злиться?
— Зато я на себя злюсь, ты просто не представляешь как... — она
подняла лицо. Глаза красные, будто воспаленные. Да нет, конечно, не
была она старше. Казалась только. Просто ребенку семь месяцев. Даже
в наше время, когда руки молодых мам изрядно освободили при помощи
стиральных и посудомоечных машин, на гламурный внешний вид у них ни
времени, ни сил не остается. Что уж говорить о начале
восьмидесятых? Здесь и горячая вода-то не все время из-под крана
бежит. И стиралки эти ужасные... И повезло, если в принципе хоть
какая-то есть, потому что иначе приходится все эти пеленки-простыни
стирать вручную.
Оксана снова меня обняла. Я замер и понял, что мне хочется
отстраниться. И дело было даже не в ее нынешней внешности. Тут явно
что-то другое. Ее касание всколыхнуло какие-то эмоции Ивана?
Черт бы побрал его богатую на события личную жизнь... То у него
в Закорске верная невеста, то тут вот... тоже. Хотя кто бы говорил,
с другой стороны.
Меня спас закипевший чайник. Надеюсь, она не успела заметить,
что на объятия я никак не ответил.
Хм. Странно. Аня сказала, что я заходил к Гарику в первый день,
как приехал. А Оксана ведет себя так, будто вообще не знала, что я
в Новокиневске.
В комнате басовито заорал ребенок.
— Ну вот, Митька проснулся! — она вскочила и торопливо убежала.
Через минуту вернулась на кухню, держа на руках заспанного
морщащегося от света увесистого младенца.
— Между прочим, Митька может быть и твоим ребенком, — деловито
сказала она. — Я же к тебе в Москву приезжала прошлым летом, в
августе, ты помнишь?
— Такое не забывается, — сказал я.
— Ванька, какая я все-таки дура была... — вздохнула Оксана. — Да
и ты тоже хорош. Я хотела всего лишь, чтобы ты поревновал немного,
а ты...
Я промолчал, чтобы не ляпнуть что-то нетактичное. Вот теперь мне
все было понятно. Оксана, моя школьная любовь, решила, что как-то я
недостаточно пылаю и закрутила с Гариком, моим другом. А я, чурбан
такой, вместо того, чтобы немедленно отправиться под ее окна петь
серенады и клясться в вечной любви, в Москву уехал. И она выскочила
замуж за задорного технаря Гарика. Которому потом еще и со мной
изменяла. Гм.