Еще там была тетрадка с моими записями. Я прочитал их все, от
корки до корки. Но практически ничего нового не узнал. Ну, за
исключением того, что я не очень хорошо умел вести наружнее
наблюдение.
На последних страницах было что-то вроде письма-обращения на тот
случай, если я, Иван Мельников, неожиданно и внезапно скончаюсь или
исчезну без следа.
«Прохор Иванович Нестеров, родился в р.п. Закорске Новокиневской
области, закончил экономический факультет Новокиневского
Государственного Университета. С 1972 года — сотрудник Министерства
внешней торговли СССР».
Бла-бла-бла, в служебное положение в целях личного
обогащения...
В общем, суть письма в том, что я пока маленький и слабый, а он
— могущественный и высокопоставленный. И если я не смогу довести
дело до конца и вывести этого куркуля на чистую воду, то, надеюсь,
найдется тот, кто подхватит этот упавший флаг и доведет дело до
конца.
Доказательств нет. Одни подозрения. В основном основанные на
личном наблюдении за образом жизни. Ну и хорошее знание имущества в
его квартире, конечно. Хотя супруга Нестерова ни разу в этой
тетрадке не упоминается. Хотя именно она явно и была источником
информации.
Я снова принялся созерцать кольцо. Про него в тетрадке не было
ни слова. Такое впечатление, что оно было частью совсем другой
истории, никак с Прохором и его ветреной супругой не связанной.
Но вот какой?
Вспомнился почему-то новый год с семьей. Растерянная мама,
взбешенный по началу отец. Наверняка моего предшественника в этом
теле тоже занимала загадка его появления на свет. Может это кусочек
от этого пазла?
Я покрутил кольцо на мизинце. Привычно так сидит. Как тут и
должно.
Ладно, уже полночь почти, а мне с утра опять на работу.
Я забрался под одеяло и ткнулся носом в подушку. Она все еще
хранила терпкий запах дашиных духов. Губы сами собой растянулись в
мечтательной улыбке, и я отрубился.
Я разложил на столе пять писем, вышедших среди меня в «финал».
Написаны грамотно, истории не то, чтобы банальные. Ну и не очень
тоскливые, что тоже важно. Если начать публиковать чернуху и
безысходность, то я моментально растеряю очки, набранные тем
выступлением в парткоме. Значит рубрика «про личную жизнь» должна
быть жизнеутверждающей, а не расписывающей ужасы советского быта в
красках, с прологом и эпилогом. Погрыз колпачок ручки, посмотрел на
потолок — стандартные методы призыва вздохновения. Набросал три
варианта подводки. Вздохнул. Посмотрел наискосок через кабинет
нашей редакции. На Дашу. Которая склонилась над столом и азартно и
быстро записывала что-то в своем блокноте. Кончик ее розового языка
то и дело скользил по губам. Мысли сами собой свернули в игривую
сторону...