У Феликса Борисовича дома была своя печатная машинка.
Портативная ГДРовская «Эрика». Именно на ней я и и печатал
финальную версию наших статей, когда мы уже вносили все правки и
дополнения. Вот и сейчас я стучал по клавишам, а Феликс Борисович в
стотысячный раз пересматривал фотокарточки Мишки из закорской
психлечебницы. На самом деле, фотки получились совершеннейший отвал
башки. Я не ожидал, что будет так круто. То есть, я знал, что Мишка
— отличный фотограф. И что он непередаваемо крут, когда снимает
обнаженную натуру. Из каждой своей натурщицы делает произведение
искусства. Еще он был хорош в уличных зарисовках. С завода у него
фотки тоже всегда получались отличные... Блин. Да он просто очень
талантливый фотограф. И если я увидел в закорской психушке
безнадегу и разруху, то он смотрел совсем на другое. На его
фотографиях больница была совсем другой. Наполненной противоречивой
красотой изломанных судеб, полных тоски и скрытого смысла взглядов,
четкими линиями и резкой графичностью. Не знаю, как ему удалось.
Смотреть на фотографии было жутко, но оторваться невозможно.
Теперь нужно было не ударить в грязь лицом, чтобы сопровождающий
эти снимки текст был не хуже.
Рождение шедевра, да... Я с усилием клацнул клавишей «К». И
точкой. Потом добавил еще две. Прожужжал валик, выпуская готовую
страницу. Перечитал.
Ух... Пробирает.
Не слишком ли сильно для журнала «Здоровье»?
Я кашлянул, привлекая внимание Феликса, который все еще
раслкдывал и перекладывал на столе глянцевые черно-белые
прямоугольники фотокарточек.
— А? — встрепенулся он. — Ну что? Все готово?
— Вроде да, — я медленно кивнул, сложил четыре заполненных
печатными буквами листа по порядке и протянул Феликсу. — Надо утром
на свежую голову еще раз перечитать. Но сейчас мне все нравится. А
вы что скажете?
Феликс протянул руку к листам в моей руке и замер.
— Иван... — прищурился он. — Я верно понимаю, что это тот самый
перстень?
— Что вы имеете в виду? — спросил я. А, точно. Я же так и не
снял кольцо со своей руки.
— Тот самый, про который вы хотели вспомнить, — Феликс взял
листы, положил их к себе на колени, но читать не спешил, продолжал
смотреть на меня. — Значит, вспомнить все получилось?
— По большей части да, — я вздохнул. Поморщился, потому что в
голову опять влезли обрывки вчерашнего рандеву с бывшим другом и
бывшей девушкой. — Во всяком случае, я его нашел. И теперь он снова
у меня.