– Ты… – Судорожно сглотнув, Мишка вытолкнул из себя бессмысленную фразу: – Сам глянь, как народ нынче хоронят… Деревнями…
Не тратя времени на выяснения, я посмотрел в сторону, указанную напарником, и все понял. Сразу за сараем стоял синий трактор с заглушенным двигателем и открытой дверцей высокой кабины-стакана. Чуть правее виднелась полоска свежевскопанной земли, шириной два метра и длиной около десяти. Присмотревшись, я увидел, что из земли торчит белая детская рука. Не кукольная и не от манекена, а рука именно детского трупа, уже окоченевшая, с объеденными полевыми грызунами пальцами.
– Найди лопату, – не оборачиваясь, бросил я Михасю. – Нужно посмотреть, что случилось. Живей!..
Подстегнутый окриком, Мишка метнулся в ближайшую избу и принес две штыковые лопаты. То, что собирались делать мы, в рамки мирного мировоззрения не укладывалось. Вдвоем мы за полчаса расширили ров и сняли тонкий слой земли с братской могилы – это была именно она. Все жители деревни лежали тут, сложенные друг на друга: женщины, дети, мужики. Кто-то аккуратно собрал трупы по дворам, а потом уложил их в ров, пересыпав каким-то белым порошком. Ни единой раны, ни одного пулевого отверстия я не заметил. Кто бы это ни сотворил, скорее всего применили какой-то газ, запах которого до сих пор чувствовался в деревне. Я повернулся к напарнику. Мишка был бледен, но шок уже отпускал понемногу.
– Газом деревню потравили, потом собрали трупы и прикопали за околицей. Запашок химический остался, чуешь? Скорее всего от леса, стреляли метров со ста двадцати. Миномет или ручное оружие, вроде подствольников. Танк, вертушку или бронетранспортер люди бы заметили и попытались укрыться. А так неслышно подошли и одним-двумя залпами накрыли всех.
– Этого не может быть, бред какой-то!..
Мишка снова вскочил и, бросив карабин, стал ходить взад-вперед, лихорадочно вытирая руки о штаны. При этом в ров он старался не смотреть, постоянно отводя глаза в сторону. Остановившись и достав из нагрудного кармана черной куртки с эмблемой нашего агентства початую пачку сигарет «Петр Первый», он жадно закурил, оторвав предварительно фильтр.
– Газ точно какой-то новый, с приличной концентрацией, – словно бы чужим спокойным голосом продолжал я. – Люди умерли сразу, кто где был. А рассеялось все через час с небольшим. Трава на дальнем лугу даже не пожелтела, да и тут все зеленое.