Как и говорил Потёмкин это действительно кровавая и
неблагодарная работа. Да будет так. На всё воля Бездны.
‒ Приговор за все преступления перед престолом лишь один…
смерть, ‒ тихо пробормотал я себе под нос, глядя на раздувшийся
резерв Баюшева и его безумные глаза, а затем неспеша поднял
вспыхнувшую тёмно-алым светом правую руку. ‒ Приговор привести в
исполнение… немедленно.
Вихревая
гильотина…
Далее всё произошло до безобразия медленно. Из образовавшихся
тончайших ран на теле графа резко хлынул кровавый туман, и одна
порция даже умудрилась заляпать часть моего багрового пиджака и
одну из туфель. Первой от грузной туши отделилась обезображенная
голова, с застывшим удивлением в глазах. Затем последовали руки, а
после несколькими кровоточащими кусками плоти на пол кабинета осело
всё остальное. И лишь напоследок, будто в довершение, тонкие
земляные пики Решетникова со свистом пронзили еще не осевшие вниз
кровавые испарения.
‒ Безмозглый глупец, ‒ спокойно прошептал я, не сводя взора с
кучи потрохов, ведь это всё, что ныне осталось от главы рода.
‒ Захар Александрович, вы вроде бы говорили, что не будете
марать руки, ‒ с неким осуждением заметил капитан. ‒ Я бы и сам
мог…
‒ Всё в порядке, ‒ махнул я рукой, отменяя полог тишины со всего
кабинета. ‒ Вам сейчас к жене и сыну, а я слышал, что дети весьма
чувствительны к крови. Оно вам надо? Успеется еще. Надеюсь, здесь
приберутся?
‒ Приберутся, ‒ кивнул быстро тот. ‒ Местные жандармы прибудут с
минуты на минуты и всё закончат. Что будем делать с Баюшевыми?
Решение отныне в таких вопросах за вами. Приказ императора. Под
забвение?
‒ Сам-то, что думаешь? Хочу услышать твоё мнение.
‒ Баюшевы неплохой род, покладистый… был, до прихода к власти…
этого… ‒ с неким сомнением начал говорить Решетников, глазами
указав на куски плоти. ‒ К тому же вы сами слышали, что дети и жены
были не в курсе, а всех причастных уже нашли и вскоре казнят.
Поэтому я за конфискацию восьмидесяти процентов имущества, а сам
род и наследника под особый контроль второго государева отдела на
ближайшие лет десять.
‒ Распорядись, чтобы конфисковали семьдесят, семью не трогать,
пусть живут, ‒ сообщил тихо я, неспеша направляясь к выходу. ‒ Ведь
всё, что было нужно узнать, я уже узнал от самого Баюшева…
***
Первое кольцо. Москва.