– Она у тебя весь мир любить будет. Пока других слов, кроме как «я» и «люблю», не знает. А что натворила-то?
– Да понимаешь, воспитательница говорит, что зашла в спальню детей будить… А там… И смех и грех… Стоят они все в рядок у стеночки. Ну, кто стоит, кто сидит, а кто сонный и спит на ковре, а моя идет вдоль этого строя и, тыча пальцем в каждого из них, говорит или «люблю», или просто молча мимо проходит. Те, кого она «любит», сияют как медный таз, а те, мимо которых прошла, аж криком заходятся. А она серьезно так идет и вердикт выносит. Воспитательница, конечно, всех по кроватям. Успокоить ревущих пытается. А те в истерике. Тогда она эту пигалицу берет и говорит, что любить надо всех. А не любить – это плохо. Моя смотрит на нее серьезно так и говорит: «Люблю!», упираясь ей пальчиком в грудь. Вроде как поняла, что любить-то всех надо. А подвели ей кого-то из малышей, она опять за старое: одному «люблю», а мимо другого молча проходит. Тот и в рев. По два года карапузам, а ревут, что она их не любит, да так, словно сирена пожарная! Воспитательница их всех в другую комнату увела, а мою в угол на табуреточку посадила, о жизни думать. Вот и я думаю, что у меня за ребенок? Ни «папа», ни «дай», а «люблю» говорит.
– Да… влюбчивый ребенок. Не заморачивайся. Тебя любит, и ладно. Пошел я…
– Помню-помню. Мда, ангел, что-то ты там не так сделал.
– Я не так? Господи, ты несправедлив! А-а-а-пчхи! Это она – не так! Ведь проплыла реку забвения без очереди. Попалась к первой попавшейся родительнице! И я виноват? Я ее, что ли, учил в школе задавакой быть? Я ее, можно сказать, от всего охранял. И всякие радости в жизнь привносил. А-а-а-пчхи! Кто же знал, что она будет меня помнить?
– Да… редкий случай, когда душа человека помнит все, что до рождения было. И еще более редкий, можно сказать, что и небывалый, когда душа эта тебя глазами человека видит, да еще и пользуется памятью своей! Вот так все ангельские беды и начинаются. По себе знаю. Не зря же вы часть меня, а я продолжаюсь в вас… А-а-а-ап… Фу на тебя, чуть сам не чихнул!
Ангел сидел, понуро опустив голову, и вспоминал свою первую встречу с этой странной душой на Земле.
…Девочке было скучно. Выпускные экзамены, так пугавшие одноклассников, казались чем-то смешным и незначительным. Учеба давалась ей всегда легко. Словно кто-то рядом нашептывал знания на ушко и аккуратно складывал на полочках памяти. Любая прочитанная книга оставалась в ней навсегда. Любая математическая формула сама каким-то невероятным образом раскладывалась, складывалась и понималась с первого раза. Учиться было интересно и весело. И в то же время скучно. Странные и совершенно противоположные чувства.