Постепенно наши ряды редели, и сейчас от этой группы никого, кроме меня и еще четверых ребят, не осталось. Кто-то стал зомби и был убит, кто-то – погиб от голода, а остальные просто не выдержали дороги, – перенапряжение дело серьезное, – как ни странно. Прошло целых три месяца с тех пор, как мы отправились в далекую дорогу до Нью-Йорка.
Нью-Йорк стал нашим «островом спасения».
Это единственный город во всей Северной Америке, до которого не добралась Капсула. Так назвали болезнь. Не мы, а ее создатель. Именно он выпустил на волю этот смертельный, не до конца изученный, вирус.
Выжившие со всего континента собрались в Нью-Йорке. Вокруг города за поразительно короткое время возвели непреодолимую электрическую стену, – ее мы могли видеть даже с нашего нынешнего местоположения. Она была не слишком высокой, около пятнадцати метров в высоту, но даже если бы и была не выше пяти, кто бы смог через нее перебраться? Ток убивает.
Говорят, ворота всего одни. Стоит за них зайти, как тебя отправляют в аэропорт, где ютятся все новоприбывшие. Там проводят кучу проверок на наличие вируса в организме. Это я видел по телевизору. Интересно, что случается с зараженными? Наверняка их уничтожают. Или отправляют в лаборатории для проведения опытов, а потом уничтожают. Об этом на канале Сиэнэн не упоминали.
Я поднялся на обе ноги и задрал лицо к небу, но, получив мучительный залп ярких солнечных лучей себе прямо в глаза, опустил голову. Футах в тридцати от меня стояла Мия. Солнце светило ей в глаза, потому девушка была вынуждена щуриться. Она о чем-то смеялась с парнем из Огайо, которого я называл просто и коротко – «К». Мы подобрали его совсем недавно, – отчего-то он мне сразу не понравился, – а когда представился, из всего его имени я разобрал только букву «к», поскольку был немного пьян. Зед, мой новый лучший друг, ухитрился раздобыть нам вино и вовремя выбросить бутылки, дабы никто ничего не заподозрил, но Сью все равно заметила и, на наше пьяное удивление, не выдала наш секрет – с начала пути был введен сухой закон, и нарушителей наказывали. Не то, чтобы я большой любитель выпить, но из-за всего, что случилось мне хотелось не просто хорошенько напиться, а в идеале повеситься на любимом галстуке, если это означало больше не видеть смертей.