В детствеотец объяснил ему, что самые великие скульптуры и картины были созданы в эпохуВозрождения. И у юноши не укладывалось в голове, как три величайших мастера —Леонардо, Микеланджело и Рафаэль – работали одновременно во Флоренции в течениекаких-то сорока лет. А на протяжении двух тысячелетий больше не было созданотакого количества гениальных произведений за небольшой отрезок времени.
«Это иронияБога, Давид, плюнуть талантом в одну точку и вдохновить весь мир на ближайшеетысячелетие!» – восхищенно говорил ему отец.
Папа Давидаработал скульптором в стране победившей диктатуры, и был вынужден строгать изкамня и отливать бронзовых идолов с хитрым маниакальным прищуром и протянутойвперед рукой. А сына он назвал Давидом в честь идеала мужской красоты и силы,созданного гениальным зодчим.
И когдавязкое болото, именуемое великой страной, высохло и перестало отравлять жизньсвоим гражданам, отец с сыном полетели в Италию, откуда, как он считал,вылупилась вся мировая культура.
Давид боялсяобидеть папу, но он искренне не понимал, почему точно созданные подобия людейиз камня должны называться искусством, ведь любой живой человек намногокрасивее и интереснее изготовленной копии. И только исполинские дверибаптистерия пробудили в Давиде живой интерес. В голове пронеслось множествовопросов: зачем в прямоугольном здании четыре двери с каждой стороны? Почемуони такие огромные, высотой в несколько человек? И, наконец, почему ониценятся тем, что на каждой из створок изготовлены многочисленные фигуры,описывающие жизнь каких-то святых людей?
Для Давидалюбая обычная дверь была готовым шедевром, открывающим другое пространство,которое уводит в иные миры. Будучи мальчиком и глядя на отца за работой, онспрашивал: «А зачем делать скульптуры?» – «Для того, чтобы увековечить память»,– объяснял ему папа. «А память плохую или хорошую?» – не успокаивался Давид, начто отец, ваявший почитаемых идолов, не смог или не захотел ему отвечать.
Давид считал, что искусство проявляется в другом измерении. Искусство должно заставить человека удивиться, возмутиться, задуматься и вдохновить его на какие-то поступки. Давиду нравилось воткнуть лестницу в песок на пляже, а на верхней ступени написать «НЕБА НЕТ» и наблюдать за реакцией отдыхающих, которые начинали фотографироваться и обсуждать: «Как это неба нет? Мы же его видим!», но затем они задумывались: «А что же мы видим? И если небо есть, то где оно начинается? У самой земли? Над головой? Или еще выше? И где же граница этого еще?».