Семен Федорович минут пять стоял у моста, долго смотрел на ту сторону города, но пойти туда так и не решился. Свернул в парк, где и прогулял до вечера, любуясь деревьями, посаженными каким-то меценатом еще в девятнадцатом веке.
В шестом часу вечера ему наконец-то удалось найти машину, так неосторожно оставленную ее владельцем у частного дома на улице Ленина. Это был старенький «Руссо-Балт» еще до революционной сборки. Стараясь не привлекать внимание прохожих, которых в столь позднее время на улице было не очень много, Семен Федорович осмотрел ее. В кузове лежали две канистры с бензином, лопата и топор. Щукин даже не поверил такому везению.
Он запрыгнул в «фаэтон» и завел. На удивление шум работающего двигателя не вызвал никакой реакции в соседних домах.
– Ну, что ж, видно это судьба, – пробормотал Семен, не веря в везение.
Подождал еще минуту, и лишь только потом поехал прочь из города.
К сожалению, управлять стареньким автомобилем было куда сложнее, чем он мог представить. Руль вращался туговато, а порывы ветра пытались то и дело сорвать с его головы фуражку. Наконец Щукин не выдержал и положил ее на сиденье рядом с собой.
Изрядно намучавшись, он подъехал к тайному выходу из обители. Слава богу, нашел его быстро, по знакомым уже приметам. Вон одинокая березка, вон овражек. Удачное место, чтобы спрятать машину.
Когда выполнил задуманное Семен Федорович, отправился к монастырским воротам.
Уже знакомый монах открыл Щукину дверь и пропустил вовнутрь.
Третий день в прошлом.
Утром следующего дня путешественник приступил к подготовке обороны. Еще раз обошел помещения монастыря, превращенные в неприступные стены, и оглядел окрестности. Параллельно выбрал направление, в котором он решил спрятать сокровища. Пошехонский район больше всего подходил для его планов. Ехать туда конечно далеко, но зато и места в будущем будут не затоплены.
Самое неожиданным (хоть зять и предупреждал, что у монахов были ружья) для Семена Федоровича, был арсенал, что хранился в небольшом кирпичном домике. Тот стоял в забытом богом уголке обители, куда большая часть монахов и не хаживала. Как объяснил отец Гермоген, когда-то в этом домике жили богомазы, но с началом смуты, те покинули обитель.
– Сейчас, небось, греховные картинки малюют, – проворчал монах, – ну, да бог их простит.