Почему они так считали? Они аргументировали это не просто так. Эти люди были сплочены и знали о настроениях друг друга. В книге Вазария о жизнеописании итальянских художников есть только один художник, не итальянец – это Дюрер, который постоянно жил в Италии. Иногда у себя дома, но в основном в Италии, где ему было хорошо. Домой он ездил по делам, где оставлял путевые дневники, записки и прочее, но он был глубоко связан с обществом. По времени они жили друг от друга с небольшим разрывом, но в порядке идей, образа жизни, очень горького наблюдения и разочарования, которое проходило через них, они воспринимаются прямыми современниками.
Я хочу сказать, что время Тициана также, как и время Шекспира есть время очень сильных характеров и больших форм. Надо было быть Тицианом или Шекспиром, чтобы все эти формы выявить, выразить и оставить нам.
Вот еще одна работа Тициана, что висит в Лувре – «Три возраста». Кто сделал с нее прямую копию? Сальвадор Дали. Тициана волнуют вопросы времени, и он показывает его. Вот стоит молодой человек, а позади него его конец.
Три возраста
Студенты: А, почему они нарисованы справа налево?
Волкова: Что, значит, справа налево?
Студенты: Ну, вроде в Европе принято…
Волкова: Ах, какие у нас специалисты (смех)!
Студенты: Вот поэтому я и спрашиваю.
Три возраста – Дали
Волкова: И я не специалист. Потому что он так написал. От момента восхода Солнца до заката. На востоке Солнце восходит, а на западе заходит. Значит, вполне сюрреалистическая картина. Что интересно в ней. Оборотничество! Зооморфическое оборотничество, что очень сильно у Гойи. Но мы не живем в 19 веке. А вот откуда оно у Тициана? Он чувствует людей и пишет оборотничество. Поэтому, когда он пишет Аритино, тот у него похож на волка, а Павел III на старого, потрепанного ленивца. Он рисует людей так, словно это недовоплощенные существа с хищными, охотничьими, беспощадными, аморальными инстинктами. Как, по-вашему, кем он видит этого прелестного юношу?
Павел III
Пьетро Аритино
Студенты: Собакой! Волком! Медведем!
Четыре апостола
Волкова: Хищником! Клыки, усы. Вы не смотрите, что он такой очаровательный и лицо его светлое. Это обманчиво. Молодой, сильный хищник с клыками и жаждой борьбы между хищниками! Его расцвет – лев, достигший апогея. Старый волк, конечно, неслыханная вещь. Не три ипостаси Отца, Сына и Святого Духа, как в человеке. Он на разных гранях возраста расшифровывает, показывает нам хищные начала. Недаром Дали сделал копию. Он, как Фрейд, ныряет в хтоническое начало. А поскольку в глубине хтоники сидит хищный зверь, сделать ничего нельзя. Ни просвещение, ни благородные слова, ни показательные поступки – ничего не сделают. Сила, желание власти, ненасытность, повторение одного и того же без выводов, без уроков! И, когда началась вот эта вот удивительная история церковного раскола или гонения на еретиков в средние века, то людей еще не сжигали на кострах. Их начали сжигать в 16 веке. Бруно был сожжен на рубеже 16 и 17 веков. В 1600 году. Людей сжигали в 17 веке. Но никак не в 12-ом. Эпидемии были, но не сжигали. Сжигала инквизиция. Она и была для того создана, чтобы жечь. Шекспир, Тициан, Босх, Дюрер отказались от контрреформации, считая ее злом и началом пути в апокалипсис. Они ужасно испугались Библии Лютера – того, что теперь каждый придет и все, что хочешь, напишет. Одна из последних работ Дюрера «Четыре апостола», которая висит в Мюнхене недалеко от Карла V.