Сейчас я тут уже семь месяцев. Воды после моей первой главы утекло немало, и у меня все изменилось. Хотя документы еще в процессе оформления, но, как выражался наш бывший президент, процесс пошел! Мы с мужем переехали из неудобного «общежития» с иранцем в более престижный район и живем теперь в apartment, что буквально соответствует русскому слову квартира, но реально понятия мало совпадают. Наш apartment двухэтажный, с двумя входами с противоположных сторон и примыкающим гаражом на две машины. Один вход из гаража, а второй в сторону бассейна, куда можно прямо-таки бросаться (или в джакузи), если есть настроение куда-никуда броситься.
Муж оказался на все руки, handy, по-английски, дословно, рукастый. А ведь вырос без отца. Все что-то мастерит, какие-то крючки ввинчивает, что-то в гараже делает. Не муж, а клад какой-то. Сроду таких мужей не видала. Только мой отец (он умер, когда мне было девять месяцев, был такой, по рассказам мамы). Ни по каким друзьям его не тянет, как это раньше бывало с его предшественниками. Не пугайтесь, их было не семь, ведь я не Элизабет Тейлор. Два: и всенеудачные.
Я опять стала ходить в школу, все в ту же. Школьные власти (school authorities) помогли мне здесь с оценкой моего инъязовского диплома. Теперь у меня есть его американский заменитель, где написано: что я бакалавр искусств, филолог и переводчик. В русском – преподаватель английского. Но, видимо, тут они не могут назвать русского человека преподавателем английского, в англоязычной стране. Еще одна приятная перемена. Я как-то съездила в русскую церковь и познакомилась там с миловидной американкой Лизой двадцати восьми лет, чья специальность после окончания университета в Калифорнии, русский язык. Я стала давать ей уроки русского. Теперь она говорит очень бойко. Она для меня словно маленький островок России, поэтому не могу не посвятить ей несколько строк. Лиза десять месяцев училась в Москве, очень любит свою специальность и все, что с нею связано, то есть Россию, русских людей и даже русскую еду. Мой муж, например, ест только пельмени из русской кухни, да и то почему-то с красным соусом, да плов изредка. Всякие борщи, щи, винегреты – не заставишь. Он обычно попробует и со словами «Ой, как вкусно!» оставляет все доедать мне. Сама русская – сама, мол, и ешь. Как и все американцы, он обожает hot-dogs, всякие стэйки с гамбургерами и разнообразные, отвратительные на мой вкус cornflakes, сладкие хлопья (кукурузные и всякие).