***
Спал Митька крепко, спал и видел свой высокий дом с маленькими окнами под крышей, и черёмуху у забора, и речку что ручей, и стадо коров мирно пасущихся на лугу в лощине, и капустное поле, и пасеку. Слышал он и мерный гул поездов проносящихся мимо родной деревеньки. Носом пытался уловить запах свежескошенного сена. Видел Митя и мать старушку. Она ласково гладила его по светлым волосам.
– Сынок, вставай, ужо пора….
– Подъём!!! Подъём, мамкины дети!!! – разнеслось громкоголосое по казарме – Ишь ты, все бока отлежали! После войны отоспитесь! – орал во всё горло старшина Фролов.
Митька, вытаращив глаза, подскочил с ещё тёплой постели и вместе со всеми принялся собираться. Стремглав он выбежал на мороз, пару раз поскользнулся на скользкой льдине, но всё же, устоял, а после пополнил собою мальчишеский строй.
Перед курсантами, заложив руки за спину, чуть прихрамывая на правую ногу, уже вышагивал взад и вперёд сам командир, пожилой, усатый вояка.
– Товарищи! – произнёс он, откашлявшись – Сегодня, по распоряжению командующего, запланирован ваш первый тренировочный прыжок с парашютом с высоты одна тысяча метров!!! – чеканил слова Фролов – Прошу всех со всей ответственностью подойти к поставленной боевой задаче! От вас и только от вас зависит…
Какое-то странное чувство волной окатило Митьку, и сердце готово было вырваться в груди.
Ни то чтобы он боялся высоты, нет, ведь прыгал же когда-то с сарая в детстве, да и здесь в учебке с вышки прыгал. «Это вовсе не страх, или всё же он?» – подумал про себя бедолага…
– Вы всё поняли, бойцы? – снова очнулся Митрий от нахлынувших переживаний.
– Дааа – раздалось неуверенное в строю.
– А, совсем забыл. Два человека на кухню…
– Я! – громко выкрикнул Митька, сам от себя не ожидавший такой прыти, и сделал два шаг вперёд.
– Я – вызвался и его друг Стёпка.
– Хорошо – кивнул головой старшина. – Остальным готовится к прыжку.
***
Он сидел на перевёрнутом ведре возле большой посудины с чистой водой и улыбался. Никогда раньше не любил Митька чистить картошку так, как сейчас. Да и надо было ему её чистить, когда не мужицкое это дело. Картохи было много, вся корявая, но Митяя это ничуть не смущало.
«Чтоб она вовек ни кончалась» – думал про себя несостоявшийся парашютист.
– Ты когда с войны домой придёшь, что делать станешь? – прервал мысли товарища взволнованный Стёпка.