В ходе изложения своего учения Берн неоднократно противоречил сам себе. Он явно писал о жизненных спектаклях, упрямо считая их играми:
«Мужчине нужна для его сценария маленькая девочка, а ей для своего – грязный старик, и когда они встречаются, начинается представление, и они знают, что сказать друг другу после того, как поздоровались» [26, с. 465].
«Следует помнить, что бабушки могущественнее матерей, хотя могут реже выходить на сцену» [26, с. 475].
«Чем быстрее терапевт поймет, какую роль он должен сыграть, и узнает драму, которую пациент в свое время попытается привести к кульминации и развязке, тем эффективнее будет его помощь пациенту» [26, с. 483].
«Как и театральные сцены, сцены жизненных сценариев должны быть мотивированы и подготовлены заранее» [26, с. 196].
«Проще всего подыскать сюжет или схему, к которой подойдет весь его сценарный аппарат; ему нужен герой, способный указать путь» [26, с. 287].
«Сценарные декорации обычно так далеки от реальности жизни пациента, что их невозможно реконструировать простыми наблюдениями или интерпретациями» [26, с. 323].
«С другой стороны, практичный или конструктивный сценарий может привести к большому счстью, если остальные актеры хорошо подобраны и удовлетворительно играют свои роли» [27, с. 124].
«Невротические, психотические и психопатические сценарии почти всегда трагичны и с удивительной верностью следует Аристотелевым принципам драматургии» [27, с. 124].
«В группе пациент начинает с того, что с помощью игр и развлечений устанавливает потенциал других членов по отношению к своему сценарию, то есть выступает в роли режиссера по кастингу (подбору актеров); затем исполняет главную роль» [27, с. 125].
«Когда подбор актеров закончен, он пытается вызвать нужные реплики у каждого исполнителя определенной роли» [27, с. 126].
Ссылка на книгу «Игры, в которые играют люди» Берна оценивается уже сотнями. Все авторы единогласно проявляют солидарность и одобряют вывод Берна об «играх». Масштабы ученого определяются тем, как много людей он ввел в заблуждение и насколько долго. Поразительно то, что в течение сорока лет никому в голову не приходило сомнение относительно правомерности применения Берном понятия «игра». Авторитет Берна заслонил собой глубинную психологию на сорок лет. Вслед за Берном психологи и не психологи пошли по ложному пути.